Как естествоиспытатель Владимир Иванович оставался в четких пределах материализма. В то же время он признавался: «Я считаю себя глубоко религиозным человеком. А между тем для меня не нужна церковь и не нужна молитва. Мне не нужны слова и образы… Бог – понятие и образ, слишком полный несовершенства человеческого».

У него была склонность к мистицизму, проявившаяся еще в детстве. «Я создал себе какую-то религию, полную образов, то страшных, то нежных, но которые жили везде и всюду. Помню, как глубоко и сильно меня интересовали вопросы о том, что делается с душой после смерти. И рисовалось мне, что она долго (40, кажется, дней) летает вокруг тела, не может попасть туда. И ей холодно, ей страшно тяжело, она видит, как плачут, как рыдают кругом родные, как ее тело предают земле…»

Когда умер его старший брат, он перепугал ночью свою няню. Ему вдруг почудилось, что недавно умерший ее брат стоит в углу комнаты и грозит ему. Чуть позже, заболев туберкулезом почек, скончался Николай Вернадский, старший брат Владимира, с которым они были очень дружны. Во сне старший брат приходил к младшему (ему было 11 лет), говорил с ним, звал куда-то.

Страшны были не сны, а первые мгновения после пробуждения: Николая нет, его отпели в церкви и, заколотив гроб, закопали в землю. Но в сновидении он посещал Володю вновь и вновь, будто тоскуя без него, приглашая к себе. Он был одновременно живым и мертвым, исчезнувшим и существующим.

Перед сном Володя стал сильно волноваться. Сдерживая себя, повторял шепотом: «Пожалуйста, Коля, не приходи». И Николай перестал являться ему во сне.

В конце жизни Владимир Иванович не видел в смерти ничего таинственного: разложение на атомы, которые переходят в круговороты биосферы. Однако не перестал он верить в нечто Высшее, присутствующее во Вселенной. Трудно сказать, как он в зрелые годы относился к сновидениям. Но приведенное выше – необычайно четкое и последовательное – он счел необходимым записать подробно, следовательно, придавал ему большое значение.

Странно уже то, что оно проходило во время тяжелой болезни, при высокой температуре, почти в бреду. В подобных случаях человеку чудятся кошмары, в его памяти всплывают обрывки воспоминаний, роятся бессвязные образы. А тут – логично выстроенный сценарий, проект будущего, причем с правдоподобными деталями, вполне реалистичный.

По-видимому, так отразился склад его рационального ума. Тем более странно, что такой человек испытал нечто подобное пророческому озарению.

Вернадский – признанный классик естествознания: историк, философ и организатор науки, основатель биогеохимии, один из создателей генетической минералогии, геохимии, радиогеологии. Никто из ученых ХХ века не может похвастаться соизмеримыми достижениями. Его выдающееся создание – учение о биосфере, области жизни на планете. Это синтез идей и фактов, относящихся к десяткам научных дисциплин. Подобное достижение невозможно без вдохновения, озарения, прорыва мысли в новые области познания.

В молодые годы такое состояние испытывают многие мыслители. Гениальные поэты, например, проявляются очень рано. То же относится к математикам, физикам. Но у Владимира Ивановича учение о биосфере оформилось тогда, когда творцу было 60 лет! Многие ли мыслители оставались в такие годы романтиками? Или ему помогало проникать в Неведомое мистическое откровение?

Иногда он пытался выйти за пределы науки, стремясь, как он писал в дневнике, выяснить явления «жизни и связанного с ней творчества, как слияния с Вечным Духом, в котором слагаются или который слагается из таких стремящихся к исканию истины человеческих сознаний, в том числе и моего».