– Ищите медальон! Он должен быть где-то здесь! – сиплым голосом командовал высокий худощавый офицер СС. В его руках был фотоаппарат, которым он фотографировал лица умерших. Так прошёл час безуспешных поисков.
– Уберитесь здесь и сделайте так, чтобы все забыли об этом инциденте, – приказал всё тот же офицер, садясь в автомобиль. – Я могу положиться на тебя, Гюнтер?
– Конечно, гер штандартенфюрер, будет сделано! – энергично взмахнул рукой молодой оберштурмфюрер, оставшийся командовать солдатами.
Улицы Шостки медленно укрывала ночь. Мария устало плелась домой, держа в руке маленький тряпичный свёрток, который Филипп передал ей в момент их последней встречи. В нём лежало нечто очень ценное. То, что, однажды попав в нужные руки в нужное время, сможет остановить этот безумный, безжалостный мир. В этом свёртке лежали старые часы её мужа…
Часы
Прадед Филипп, о котором Макс слышал только из рассказов своей тётки, до начала Великой Отечественной войны работал агрономом в селе Пироговка. Во время немецкой оккупации вынужденно перебрался в Шостку. Пользуясь своим положением, он тайно передавал важные сведения партизанским отрядам. История последнего дня его жизни, которую Макс слышал ещё ребёнком, оставила в памяти мальчика неизгладимый след.
Прабабушка, овдовев, одна поднимала детей. Во второй раз замуж так и не вышла. Красивая и образованная, она привлекала внимание всех женихов в округе, но продолжала хранить верность мужу до последней минуты. Мария берегла и дорогой ей предмет – старые мужнины часы на толстом кожаном ремешке. Часы были с ней и тогда, когда настало время покинуть этот мир. Но, как часто бывает, вещи, которые безумно дороги одним, для других не имеют никакой ценности. После смерти Марии они достались её любимой внучке – Оленьке. Она, в свою очередь, передала их племяннику Максу, аргументируя это тем, что он единственный из немногочисленных потомков Филиппа интересовался его прошлым. Получив от тёти бесполезную вещицу, Макс немного повертел её в руках, а после забросил куда-то на полку. С полки часы перекочевали на антресоль ко всякому ненужному хламу. Неизвестно, сколько ещё они бы там пылились, если бы сегодня не решили напомнить о себе…
Утро Макса началось со звонков Алисе, но она по-прежнему не желала разговаривать. На СМС жена тоже не отвечала. Прекратив безуспешные попытки связаться с ней, Макс отложил телефон и неторопливо занялся домашними делами. Спешить было некуда, да и сильной потребности в этом он не испытывал. Солнце медленно поднималось из-за домов, освещая своими лучами старую кухонную мебель и горы грязной посуды, которые выросли так быстро, будто тут несколько дней обедал целый взвод.
Заглянув в холодильник, Макс достал из него кое-что съестное, что могло бы сойти за завтрак. Даже чувствуя голод, он не переставал думать об Алисе. Мысли о ней сопровождались горьким чувством обиды, перемешанным со страхом одиночества. Волчик всеми силами пытался убедить себя, что он справится с этим, в глубине души всё равно надеясь на то, что жена успокоится и вернётся.
– Любовь творит чудеса. Она учит прощать. Она учит давать второй шанс, – рассуждал он, сев за завтрак. Когда мысли немного отпустили, рука почувствовала приятную знакомую прохладу.
– А ты как тут оказалась? – Макс удивлённо посмотрел на банку пива, которую он машинально прихватил из холодильника. – Мы с тобой больше не друзья! Ты мне прилично подпортила жизнь. Так что прощай.
Открыв банку, Макс наклонил её над раковиной. Напиток, шипя и пенясь, тонкой струйкой потёк средь кастрюль и тарелок. Золотистая жидкость устремилась по канализационным трубам, смешиваясь с нечистотами, а кислый пшеничный запах ударил в нос, маня и отталкивая одновременно. Вспомнив о вчерашних размышлениях, Волчик бросил банку в мусорное ведро и посмотрел на стол. Еда казалась уже не такой привлекательной. Отложив завтрак, Макс решил немного пробежаться.