- Лежите смирно, - приказываю я и, заслышав урчание двигателя, бросаюсь к открытому балкону. Осторожно выглядываю сверху на паркующийся около дома Гелендваген и, вернувшись к больному, рапортую.
- Приехал ваш Егор Васькин.
Егорцев сперва оглядывает меня скептически, поднимаясь по лестнице, вполуха слушает мои причитания, но когда видит покрытое испариной бледное лицо шефа, тихо материться.
- Всем выйти, - командует он. – А ты останься, - смотрит на меня строго. – Как ты вообще узнала, что ему плохо?
- Вадим… Петрович мне позвонил и что-то промычал в трубку. Мы с ним договаривались, если станет плохо, он позовет меня на помощь…
- С чего бы? – недовольно морщится Егорцев, а я под его насупленным взглядом теряю терпение.
«Твою мать, кто-нибудь в этом городе не считает меня проституткой?»
- Может, все-таки окажете помощь больному? – вскидываюсь, стараясь не нахамить. – Я тут пыталась оказать первую помощь.
- Я заметил, - бухтит Егорцев и, наклонившись над другом, бурчит еле слышно. – Ты как, Вадик?
- Хреново, Вася. Но это не последствия операции. Где-то подхватил инфекцию.
- Сейчас проверим, - насупленно усмехается Васька. И под моим уничижительным взглядом снова ставит термометр. – Офигеть, - хмыкает недовольно и, оглянувшись по сторонам, просит. – Нужен мощный источник света, попроси у прислуги.
И когда на тумбочку водружается светильник с очень яркой лампочкой, быстро срезает перевязку и осматривает рану.
- Тут все чисто.
Мнет Косогорову живот, щупает лимфоузлы и после парочки загадочных манипуляций, наконец, решает заглянуть шефу в рот.
- Твою мать, Вадик! – всплескивает руками и возмущенно смотрит на собственного шефа. – У тебя ангина, придурок.
Косогоров приоткрывает глаза и непонимающе смотрит на друга.
- Вы тут совсем рассобачились. Одна майки рвет, другой пациента ругает. Напишу на тебя в Минздрав жалобу, Вася.
- Ты лучше подумай, где мог подхватить? А я пока Гену за антибиотиками отправлю.
- В аптечке есть сумамед и еще что-то жаропонижающее, - еле слышно фыркает Косогоров.
- А почему тогда тебя лечат примитивными методами? – непонимающе чешет репу Егорцев.
- А меня никто не спрашивал, - хмыкает Вадим Петрович и переводит на меня испытующий взгляд.
- Зато температура спала, - бурчу недовольно и демонстративно выхожу из комнаты.
«Вот что за человек такой? - в сердцах думаю я. – Стало легче, а поблагодарить даже не подумал. Я отгоняю от себя обиду и горечь. Тщательно мою руки и умываюсь. И прежде чем лечь спать рядом с Робертом, достаю из дорожной сумки таблетки от боли в горле и одну кладу на язык. Антибактериальное средство в целях профилактики. Я не успеваю даже дойти до кровати, где посередине, раскинув руки и ноги, спит мой дорогой сынок, когда от двери слышится едва различимый стук. Ничего другого не остается, как выйти навстречу.
Анечка глядит на меня встревоженно и бормочет чуть слышно.
- Ольга Николаевна, вас Вадим Петрович вызывает.
«Нашел, блин, девочку по вызову, - ворчу я и, подавив тяжелый вздох, поднимаюсь на третий этаж.
Доктор Вася старательно мнет Косогорову живот, щупает лимфоузлы и после парочки загадочных манипуляций, наконец, решает заглянуть в горло.
- Твою мать, Вадик! – всплескивает руками и возмущенно смотрит на собственного шефа. – У тебя ангина, придурок.
Косогоров приоткрывает глаза и непонимающе смотрит на друга.
- Вы тут совсем рассобачились. Одна майки рвет, другой пациента ругает. Напишу на тебя в Минздрав жалобу, Егорцев.
- Ты лучше подумай, где мог подхватить? А я пока Гену за антибиотиками отправлю.
- В аптечке есть сумамед и еще что-то жаропонижающее. Я в Швейцарии покупал, - еле слышно фыркает Косогоров.