- Тяжёлый я, - снова посетовал старик.

- Не тяжелей тяжёлого! – весело отвечал парнишка, хотя старик видел, как ему тяжко даётся этот поход.

Ну, сразу видно, настоящий парень растёт! И мужик отменный выйдет! Не смотри, что ещё по годам мал. А всё хозяйство на нём, как отец его, рыбак Григорий, однажды вовсе не вернулся. Говорят, русалки заманили, да погубили, а как оно было на самом деле – никто не знал. Только осталась у него вдовушка Олеся, да двое деток малых – Лель да Алёнка. Но мужик, хоть и не велик ещё росточком, но, как водится, в доме главный…

Вздыхал Тимофей, порой глядя на него – ему б такого сына! Чуть свет, тот в поле, а то по дрова, то по грибы да ягоды. И дом сам чинит, и крышу латает. Посмеивались над ним мужики, а потом перестали, зауважали. Смеяться-то дело не хитрое. А ты вот так попробуй – как Лель!

Да и деваться ему особо было некуда. Мать-то, Олеся, всегда слаба была здоровьицем, а сестрица ещё мала. Вот потому не на речку летом Лель мчался, а по делам своим, взрослым, которые и многим мужикам не под силу.

Хотя и для веселья с другими детьми времени хватало.

- Ну вот и пришли, дядь Тимофей! – всё так же бодро оповестил его мальчик, хотя тот и сам уже увидел. – Бабка Анисья! Забирай мужа свово!

Но навстречу им никто не поспешил, даже дверь не открыли. Пригорюнился Тимофей, но Лель, не желая оставлять старика одного, вызвался проводить его аж до избы.

Дверь поддалась легко, и мальчик, помогая старику переступить через порог, весело воскликнул:

- Что ж гостей как плохо, хозяюшка, встречаешь? А я тебе деда твоего привёл!

Но тут Лель замолчал, увидев в избе ту, которой здесь отродясь не было. И Анисью, что даже головы не повернула в их сторону.

5. Глава 4

А в доме-то было едва ли теплей, что снаружи. Лель взглянул на очаг, что, кажется, давно погас, но никто даже не пытался поддержать в нём живой огонь. Нахмурился. Перевёл взгляд на Тимофея.

Тот лишь виновато пожал плечами.

- Это что это у вас тут за мода такая? – громко спросил мальчик, обращаясь ко всем сразу. – Зима нынче, али не знали?

- Ох, - будто только сейчас спохватилась Анисья и бросилась к погасшему и успевшему остыть очагу. – А я и не заметила! Снегурушка, заболтались мы с тобой!

Та девчонка, более похожая на ледяную статую, ничего не ответила, только зло зыркнула на него так, что у иного бы отпало дальше желание и вовсе разговаривать. Но Лель, кажись, был не из робкого десятка.

- Ты, бабка Анисья, лучше бы за мужем своим приглядывала, - сказал он, игнорируя эту бледную поганку, у которой похоже и характер был такой же ядовитый, как и взгляд. – Он вон едва в сугробе не замёрз, эко занесло его далеко!

Анисья, лишь искоса одарив взглядом совсем растерявшегося Тимофея, метнула холодный, как лёд, взгляд на Леля.

- А пошто он в такую даль зимой поплёлся? – раздражённо выпалила она. – Мы за дочкой следить надобно, а не за старым бараном! Видишь, не в себе она малехо? А он-то чай поди большой, сам разберётся.

Дед Тимофей, что устало опустился на лавочку, лишь махнул рукой в сторону вздорной бабы. Мальчик же лишь почесал репу и недоверчиво глянул на старуху.

- А откуда у вас дочка-то взялась? – совсем растерявшись, нахмурился Лель. – И по виду, ты уж прости меня бабка Анисья, во внучки больше годиться…

- А не твоё, малой, дело! – тут же огрызнулась старуха. – Шёл бы ты домой, пока ухватом не получил!

Связываться с глупой бабой совсем не хотелось, да и впрямь нужно было уходить. Хвороста, за которым Лель отправился в лес, он так и не принёс, а мать, наверное, уже волновалась. Зато доброе дело совершил, за которое чуть по шее не получил, ну да ладно. От добра - добра не ищут… Да только боязно что-то стало за дядьку Тимофея. Странные они обе были- и старая Анисья, и эта, Снегурушка, как та её называла…