Наконец, её настигла последняя волна, та, что привела сюда, за океан. Понимание того, что все эти бои, кружение на ринге, тренировки, победы и поражения, боль и радостное опустошение в конце, всё это не цель, не конечный результат, но часть какого-то пути, у которого, может быть, и нет завершения. Ей хотелось думать, что это называется «путь воина», хотя она и не могла дать этому точного определения.

– Вся ваша игра – это лишь сублимация древних воинских ритуалов, – говорила как-то Хелен, ещё в прошлой жизни. – Знаешь, это как с футболом. В древности воины игрались с отсечёнными головами своих врагов после битвы. Мяч не просто так похож на голову размерами и формой, совсем не просто так. Грубый и кровавый ритуал, от которого многих, верно, стошнило бы, превратился в игру, что теперь развлекает миллионы.

– Хочешь сказать, что футбол – это просто пинание отрезанной башки?

– Разумеется. В прошлом. Так и с вашим спортом. Сражения племён на заре человечества не были полноценной войной, что мы знаем сейчас, но скорее дракой с множеством участников. Зачастую такие племена выбирали из своих рядов самых сильных бойцов, чтобы они решили исход всего противостояния. Так возникли ритуальные поединки. Они известны у всех народов – у греков, у кельтов, у германцев. Они стали частью мифологии как деяния героев. Люди, что выходили на них словно обрекали себя в жертву богам. Это была форма человеческого жертвоприношения. Ты же знаешь, что гладиаторские игры зародились из погребального ритуала. Со временем в таких поединках перестали убивать, и они стали лишь демонстрацией силы и ловкости. Да, именно из них родился спорт такого рода – панкратион, кулачные бои. Теперь это просто игра, но ты должна помнить, что в старые времена ты брала бы их скальпы как трофеи. Ты словно убиваешь их, но не по-настоящему. В этом глубинный смысл твоей игры.

– Выходит, что мы наследники древних воинов и героев, как ни крути, – сказала она уже сейчас, в реальности. – И я вроде как иду по пути воина.

– И что это за путь такой, по-твоему?

– Ну, я пыталась об этом думать, читала кое-что… самураи и прочее… пыталась приложить это к личному опыту. Мне кажется, что суть в процессе, а не в результате. Нужно понять, что победы и поражения не имеют особого значения, важно лишь течение, следование собственному идеалу. Понять, что это и есть твоя жизнь. Прежде я сходила с ума от идеи, что должна победить… Олимпийская медаль, потом какой-нибудь чемпионский пояс. Как я могу подвести тебя, не привезя эту чёртову медаль? Подвести тренеров? Страну? Будто ей было до меня какое-то дело… Да, ты не просила меня побеждать, но я всегда представляла, что это для тебя. Приносила тебе свои победы, как кошка приносит убитых мышей и птиц хозяину. Мне хотелось, чтобы ты разделила со мной это чувство.

– Я была слепа.

– Нет, не всегда. Помнишь тот бой? Тот самый бой в Лондоне против Лины Тейлор? Ты была в зале, радовалась за меня тогда, и мне было так приятно, что я едва сдержала слёзы.

– Да, я помню.

– Иногда мы с тобой чувствовали почти одно.

– Так, значит, для тебя это путь предопределения?

– Мне так кажется. Я многое поняла за это время. Теперь знаю, что сражаюсь лишь потому, что это моя судьба. Не жду ни славы, ни богатств, безразлична к победам и поражениям, просто хочу пройти этот путь до конца. Встретить лучших из них, увидеть великие бои, окраситься кровью, как и положено. Хочу, чтобы мне не в чем было себя упрекнуть, чтобы в каждом бою я знала, что шла до конца и была готова умереть, но сделать то, что задумала.