– Никогда не была в России.

– Ну, суть ты поняла.

– Где тут лучше крутиться? Какое время самое прибыльное? – спрашивала она.

– Лучше всего в даунтауне Сан-Франциско, конечно, ну, и смотри за красными зонами на карте, там заказы идут по повышенному тарифу. Езди в центре и не ошибёшься. Можешь ещё аэропорт проверить, но там иногда приходится долго ждать, нужно следить за расписаниями прибывающих рейсов. В какое время лучше? Хорошие деньги можно поднять вечером в выходные, когда люди отдыхают. Ещё много заказов в утренний час-пик, когда все едут на работу, и вечером, когда возвращаются.

– Я утром вряд ли смогу работать, тренироваться надо, а, вот, вечер подойдёт.

– Вечером тут интересно, но и проблем можно огрести.

– Справлюсь.

Олег ехал в той небрежной манере, что свойственна давно занимающимся своим делом людям, – откинулся на сидение, придерживал руль лишь двумя пальцами левой руки, правой пролистывая экран смартфона. Он не спешил, держась в крайней полосе, и слева их то и дело обгоняли суетливые пикапы и внедорожники.

– Длинные поездки гораздо выгоднее, но тут обычно не угадаешь, что попадётся, – говорил он. – За короткие поездки платят немного, но сам объём тоже важен. Хуже всего просто стоять без дела, поэтому лучше бери всё, что предлагают.

– А в другие города?

– Да, изредка люди могут предложить свозить их в Сакраменто, Стоктон или ещё куда. Это может быть выгодно, но тут лучше с человеком напрямую договориться… за наличку, например.

– Звучит интересно.

– Помни, что ты в Калифорнии. Тут полно идиотов, дебилов, дегенератов, бомжей, наркоманов, социалистов… но жить можно.

– Понятно.

– Я бы уехал куда-нибудь получше, но как-то уже прикипел к этому месту.

– У тебя есть семья? – спросила она.

– Была жена. Развелись. Ну, мне и одному хорошо. Видел я немало семейных людей. Одни заботы.

– Как скажешь.

– Тебе этого пока не понять. Когда всего за двадцать, совсем о другом думаешь. Молодые должны совершить все те же ошибки, что и мы.

Долгими вечерами она искала своего шанса в аэропорту. Один раз удалось взять оттуда клиента, который заплатил пятьдесят баксов за поездку, и теперь казалось, что такой успех просто обязан повториться. На деле всё оборачивалось затянувшимся ожиданием. Таксистов там было слишком много, выстраивалась целая очередь. Чтобы как-то убить время, выбиралась из машины, разминаясь и делая бой с тенью на парковке, иногда к ней присоединялся кто-нибудь, застрявший в той же ситуации.

– Не люблю работать здесь. Это ожидание обычно себя не оправдывает, – говорил Павел, один из украинцев, с которым её познакомил Олег. – Зато простудиться можно запросто.

Вечером температура падала, и он плотно кутался в свою куртку с капюшоном, под который была надета ещё и кепка. Красная точка его сигареты то и дело вспыхивала в полутьме, и дым поднимался вверх как зимнее дыхание.

– Ты был за Майдан или против? – спрашивала она, припоминая то, что знала об Украине.

– Я уехал ещё до того, как это началось. Мне всё равно… Типа, все они воры… Людей положили сколько. Все ублюдки там.

– Ладно, я просто так спрашиваю. Что скажешь насчёт этой работы?

– Ты полна энтузиазма, будто это лучшая работа в стране. Не удивляйся, когда разочаруешься. Тут в основном иммигранты, мексы всякие, пуэрториканцы, азиаты, ну и наш брат, конечно, из совка.

– Понятно.

– Чтобы заработать нормально, придётся много тут вкалывать. Люди по десять часов в день херачат, спят в машинах. Кампания только и делает, что пытается урезать нам выплаты. Ты в какой сейчас работаешь? В «Лифте»? Ну, «Лифт» ещё ничего, «Убер» совсем сговнился. К тому же, бомжи, наркоши, психи. Блюют, прокуривают салон своей грёбанной травой.