Полковник постучала пальцем по лбу Койта:

– Ведь, пойми ты, балда этакая, что же получается, в тылу республики действует целая сеть шпионов, которые выкладывают всё и вся, а местные спецслужбы ни черта с ними поделать не могут! Слаба, значит, республика. Прогнила. А вот империя сильна, раз её люди везде. И падает моральный дух, и там, где не стоило бы, мы вдруг возьмём и дрогнем…

И ещё она добавила, гораздо серьёзней, что вина их перед республикой огромна, но у них будет шанс всё исправить, но об этом позже, позже…

Койт призадумался. Теперь слова полковника о том, что и Марсику, и Бобасу , и малышам угрожает смертельная опасность со стороны Косты казались Койту весьма правдоподобными. Укол подействовал быстро. Когда они подъезжали к завалу со стороны яблоневого сада, мальчишку пробил обильный пот. Койт понял, что полковник Сай была намерена не отпускать его от себя, и он послушно решил находиться от неё на расстоянии вытянутой руки, и, чёрт побери, ему действительно этого хотелось, из-за неожиданно возникшего чувства защищённости.

***

А вокруг дома с убежищем было оцепление. Едва полковник вышла из минивэна, ну и Койт рядом, понятное дело, к ней подбежал старший из хлыстов и доложил, что в подвале дома был взрыв, что всех жильцов эвакуировали. Нашли одного дезертира, двух уклонистов от призыва, у восьми жильцов изъяли коммуникаторы. Всех виновных отконвоировали в участок, а жильцов – в пустующий спорткомплекс, кварталом выше по улице. Ещё было доложено, что подвалы изолированы, паркинг затоплен. После взрыва затопило и самый нижний этаж всех подвалов, но воду перекрыли и выше она не пошла. Единственный вариант – сломать перемычку между подвалами первого и второго подъездов, но полковник отмахнулась, мол, чушь всё это, никто ничего проламывать и рушить не будет. Хлыст говорил это и косился на Койта, дескать, а этот щенок чего возле полковника трётся. Эвакуировали на самом деле не всех, часть жильцов ошивалась рядом, около заброшенного двухэтажного здания. Где-то в той стороне истерично лаяла собачонка. Койт видел, что завал у первого подъезда просел, а значит их лаз наверняка заблокирован.

– Ты сам всё видишь, – полковник показала Койту на завал, – скоро его не разберут. Все работают у гимназии и второго мехзавода. Раньше утра за этот дом примутся навряд ли. Я сожалею…

– Нет, нет… – горячо заговорил Койт, тряся полковника за руку, – я знаю их, они ребята прожженные, они должны быть живы…

– Ну что ты от меня хочешь? – полковник выдернула руку из цепких ладоней Койта, – Всё завалило к чертям собачьим, не пройти.

– Есть ещё проход, через коллектор силового кабеля, от подстанции. Он выходит на второй подземный этаж, он ведь вроде сухой должен быть. Мы так свет в подвал проводили…Я всё расскажу, только поклянитесь…

– В чём?

– Что не тронете ребят, они как я, они вам пригодятся…

– Не в моих правилах… И как ты себе это представляешь?

– Скажите, что, именем вождя нации, они будут живы.

– Вот что мальчик, я скажу тебе только именем вождя нации, что сделаю всё, что можно тут сделать…И, ещё, зови меня просто леди Сай.

Вернувшись в минивэн, полковник приказала дать карту. Светящаяся картинка заполнила практически всё нутро машины. Изображение поглотило и полковника, и Койта, и связистку за монитором, и пожилого сапёра, что карту и развернул. Сапёр замешкался, изображение никак не хотело уменьшаться до подходящего размера. Наконец его удалось сфокусировать над столиком.

– Нет тут прохода, – сказал сапёр.

– Я говорю вам, что есть, – настаивал Койт, – я сам там ходил. Давайте я с вами пойду и всё покажу, там пара мин под фанерой и две растяжки на уровне вашей груди, банки из-под газировки, лайм-лимон. Коста ставил. Да нам до конца-то идти не надо, если дойдём до фанерки, а она откинута и разминирована, значит ребята сами смогли сбежать.