– Как ты? – спросил Вард.

Я кивнула.

– Когда… Когда я вот так задумываюсь, как бы сказать, витаю где-то в облаках, они появляются. Вот как он…

– Он?

– Да, солдат. Как те у церкви, я про них рассказывала. С шлемами и копьями. Он… Он схватил меня за руку.

Шагнув назад, я закатала рукав. Я была почти уверена, что там остался синяк, но на коже ничего не было. Я раздраженно взглянула на Варда.

– И вы до сих пор считаете меня нормальной? Если я расскажу об этом папе, он отправит меня лечиться.

– Тогда не рассказывай, – невозмутимо ответил тот. – Конечно, Одри, я понимаю, все это пугает тебя, вселяет неуверенность. Скорее всего, придя домой, ты тут же сядешь за компьютер и начнешь искать, симптомами каких расстройств личности являются подобные реалистичные видения. Не думаю, что так ты получишь ответы на свои вопросы, скорее наоборот. Так что я предлагаю сейчас спокойно изучить возможные варианты. И сделать это вместе.

Он пригласил меня сесть обратно в белое кресло, но на этот раз я выбрала плетеное. Я до сих пор чувствовала боль там, где мою руку сжали чужие пальцы.

– Ты видишь предметы и людей, – начал он, – которых здесь нет. Ты увидела солдата, я – никого.

Он сделал паузу, очевидно, подбирая слова.

– Ты называешь это галлюцинациями. Мне как психотерапевту важно понять, приходят ли эти видения, как тебе кажется, извне или же их источник – ты сама.

– Извне, – уверенно ответила я.

– А сны? Твои кошмары?

Вопрос был непростой, я об этом и раньше задумывалась. И все же было ощущение, будто кто-то посторонний без спроса показывает мне фильмы прямо у меня в голове.

– Тоже извне, – сказала я наконец. – Но иногда туда словно проникает что-то от меня. Знакомые предметы и люди.

Вард кивнул.

– Ты же точно не употребляешь наркотики?

– Нет. Клянусь.

– Хорошо… Возникновение галлюцинаций могут спровоцировать сильные эмоции, а также серьезные психические или физические проблемы.

– Например, шизофрения, – мрачно добавила я. – Которая часто начинает развиваться в моем возрасте.

– У тебя нет шизофрении, – ответил Вард с полной уверенностью. – Ты совершенно ясно и связно излагаешь мысли, хотя, возможно, видишь галлюцинации.

– Давайте-ка уберем это ваше «возможно», – высокомерно парировала я, хотя мысленно выдохнула с облегчением. – По-моему, доказательств уже предостаточно. Разве нет?

Он никак не отреагировал, казалось, полностью поглощенный собственными записями.

– А раньше с тобой когда-нибудь случалось подобное? – спросил он.

– Нет, никогда.

Он в очередной раз кивнул, думая о чем-то своем. У дедушки была собачка, которая так же кивала. Пластмассовая, с тонким слоем плюша, истершегося в нескольких местах. Щелкнешь ее по носу – и она начинает кивать. Прямо как Вард сейчас. Я смотрела, как он пытается подобрать слова.

– Ни в коем случае не хочу оскорбить твою веру Одри, – осторожно начал он, – но некоторые элементы католической церкви могут быть несколько устрашающими, особенно для детей. Смертные грехи. Дьявол. Чистилище… Тебя это все когда-нибудь пугало?

Я пожала плечами.

– Да вроде бы нет. Там просто все… ну, есть как есть. Немного напоминает кукольный театр, балаган. Да, это другой мир. Но бояться там особо нечего.

– Может, какие-то фильмы или компьютерные игры произвели на тебя сильное впечатление?

– Не помню ничего такого.

Вард молча пощелкал ручкой. Раз-два, раз-два.

– Ты смотрела «Шестое чувство»? – неожиданно спросил он.

– Я вижу мертвецов, – пошутила я, но, сказав это, почувствовала, как от лица отлила кровь. У меня закружилась голова, во рту пересохло. – Думаете, в этом дело? – прошептала я.