– Ты совершенно невыносим, Кит! Что за глупая ревность? Я же вижу! И ты совершенно напрасно нападаешь на Евгения Юльевича. Это милейший, образованнейший человек! Знает три языка. И где он только не был! – защебетала Полина Григорьевна.
Никита Романович отметил, что Поля стала как-то совершенно иначе выражаться.
– Я уезжаю послезавтра… в Швецию, – по-прежнему сухо объяснил он цель своего визита.
– В Швецию?! – чуть не рухнула от изумления Полина Григорьевна. – Это как же так? В Швецию? Ты шутишь, Кит?
– А вот так! – уже с долей торжества ответил Никита Романович. И в двух словах объяснил суть дела.
– Могут ещё отказать, – боясь сглазить, произнесла Полина Григорьевна. – А меня почему не записал?
– Ты понимаешь, что говоришь? Это же служебная поездка!
– Ну и что?
– Ничего!
– Как же быть? А вдруг всё-таки откажут? Ну или заменят кем-нибудь. Так бывает…
– Нет, верняк! – Никиту Романовича стал утомлять этот бестолковый разговор.
– Ведь тебя же надо собрать, – вслух засомневалась Полина Григорьевна. – А мне еще неделю здесь надо… Ладно! Я тебе все напишу. Не вздумай надеть свой черный костюм! Наденешь серый в полоску. Он еще ничего. – И уже твердо закончила: – А мне привезешь тонкое кожаное пальто, с ламой. Это там копейки. Я тебе покажу! Тут у одной есть!
– Вряд ли хватит денег. Да и вообще! Будет у меня время по магазинам бегать, – возразил Никита Романович. Он хотел привезти кое-что из инструмента для домашних поделок.
– Найдешь, найдешь время! Выбрать для единственной жены пальто! – неумолимо отрезала Полина Григорьевна.
Обсудили, кто присмотрит за Валеркой. Возраст-то опасный. Может и накуролесить. Только дай волю!
– Попрошу Ферапонта! Он не откажет, – решил Никита Романович.
– Уж твой Ферапонт присмотрит! – съязвила Полина Григорьевна.
– А что? И присмотрит! – обиделся за друга Никита Романович.
Постепенно разговор вошел в нормальное русло. Становилось холодновато, и они направились в помещение.
Совершенно неправдоподобная мебельная история
Отъезд решено было отметить в ресторане. Тот находился неподалеку. Современное низкорослое зданьице. В ряду таких же. Под общим названием «Торговый центр». Ведь не каждый же день человека в загран посылают! Такое событие! Посильнее дня рождения будет!
Ферапонт по этому случаю приоделся. И выглядел даже торжественней, чем сам Никита Романович. От обоих крепко пахло лосьоном. «Как на свадьбу!» – удовлетворённо подумал Ферапонт.
– Слушай! А давай в центр рванем? – предложил он. – Посолидней будет!
– Пока туда доберемся, как раз закроют! – здраво рассудил Никита Романович.
– А ты, Ника, так и поезжай! Только к черному бы надо черный галстук… Ух, и закрутишь ты там с бабами! – любовался другом Ферапонт.
– Да ладно тебе, – оборвал его Никита Романович.
– А что? И закрутишь! – не унимался Ферапонт. – Уж я бы там дал шороху! Точно тебе говорю!
Никита Романович вспомнил про жену. Там на аллее. С доцентом. «Какая-то странная она была… Не такая, как всегда… Суетливая», – наконец определил он. И что-то неприятно кольнуло внутри. Пересилил себя и отмахнулся от глупых подозрений: «А то все проводы насмарку. Если себя распустишь… Приеду, обязательно с Раисой встречусь!» Это его сильно ободрило.
– Бабы, Поня, не вопрос! – лихо сказал он, удивив этим Ферапонта, который отчего-то почувствовал легкое беспокойство.
– Давай! Пошли! А то прокопаемся, могут и закрыть! – заторопился Никита Романович.
Пошли дворами. К вечеру приятно подморозило. Запорхал мелкий снежок.
– Прямо снова зима! – приподнято произнес Ферапонт.
Вытоптанная дорожка вела вдоль деревянного забора. Из-за него донесся шум. «Странно… И что это в такое время народ скопился? Чего им там, интересно, понадобилось?» – подумал Никита Романович.