– Приходите чуть позже, оставлю для вас пару баночек! Сейчас нету, но нужный человечек принесёт! Клянусь илтатриями, принесёт!

Выбравшись из тисков толпы, Кулес нашёл Ортена и спросил у него:

– Это что сейчас я слышал, шифр какой-то?

– Истина так, ваша милость, – рыцарь-фогт позволил себе улыбнуться. – На нашем языке он означает: «Позови старшего, иначе твою лавку прикроют».

– Хмм… как часто вы шифр меняете, чтобы сохранять конспирацию?

– Раз в неделю, иногда чаще. Ваша милость, а какой у вас был план, если не секрет?

– Ловля на живца… – стыдливо огляделся Кулескор. – От кузена нахватался, он у меня наёмник. То в дальних гарнизонах службу несёт, то…

– Хотели зелья, судари? – между военными возникла низкорослая фигура с бойким взглядом жаждущего что-то предложить человека. – Тсс, давайте за мной.

Кулес следовал тенью орденского офицера. Коротышка довёл их по проулку до неприметного домишки, постучался в определённой последовательности – дверь открылась.

Взору гостей предстало помещение, отдалённо напоминающее таверну. Проводник усадил их за пустой стол, к которому спустя время подсел неприметный с виду сероглазый мужчина в шаппероне. Дрался он явно много за свою жизнь, чему свидетельствовал кривой нос.

– Чем могу помочь доблестному ордену Мучеников? – спросил незнакомец.

Кулескор не знал местных обычаев, потому молчал. Дознаватель Ортен начал допрос:

– Кто управляет городом? Говори по существу, Шрам, – барон понял, что кличку бандит получил не просто так. Хотя ни на лице, ни на руках каких-то увечий не виднелось.

– Бурмистр Р'Лекун, – кривоносый улыбнулся. – Мы в казну платим справно.

Дознаватель молниеносно перекинулся через стол, вцепился тому за татуированное запястье и начал заламывать. Кулес схватился за оружие, но окружающие не проявляли агрессии, словно сами желали избавиться от соратника и ожидали развязки.

– Правду, еблан, – прорычал рыцарь-фогт. – От этих слов судьба страны может зависеть. Сейчас мы не ваши наркопритоны ищем. Кто ваш лидер и покровитель?

– Неужели сами не знаете, ох… раз ведёте нас последние лет десять?.. – скрежеща зубами, удивился кривоносый.

– Он постоянно ускользает и игнорирует встречи с нами, – проговорил Ортен, круче выворачивая руку собеседнику. – Говори. Нам плевать на ваши мелкие делишки, у нас дело серьёзное и касается всего нортирского народа.

Кажется, моментом взгляд бандита прояснился. Пробудилась совесть? Кулескор продолжал молчаливо наблюдать за сценой, пока кривоносый не обратился к нему:

– Орденский начальник?

– Тебя не должно ебать, – рыкнул барон.

– Ох, отпусти, великий сир!.. – у кажущегося суровым бандита прорезался неприятный фальцет. – Где искать, понятия не имею… но раз дело такое серьёзное, дам наводку, у кого искать. Спросите у тавернщика на площади Молочных фонарей…

– Таверна «Пигалица», – подтвердил Ортен и отпустил бандита. – Отдыхай, Шрам. Из города не выезжай пока, иначе накажем. Ваша милость, вы хотели что-то сказать?

– Молись, чтобы мы не вернулись, кривоносый, – отстранённо сказал Кулес. Его голос наполнил притон жгучим морозом. – Это будет твой последний дипломатический приём.

Бандит со стыдливым выражением лица избежал взгляда чужака и потупил взор.

Вернулись к остальному отряду. Кулескор командовал двигаться в центр города. Дознаватель молча ехал рядом. Барон улавливал желание спутника обсудить беседу, но суровое безэмоциональное лицо с распоротой когда-то щекой отвергало всякие желания завязать разговор.

На площади Молочных фонарей грудилась толпа народа. Конных пропускали с трудом: люди стояли в очередях, ругались и пихались, кое-где доходило до драк. Ортен пояснил, что площадь названа так из-за давней традиции свозить в центр города из окрестных хозяйств молочные продукты. Отсюда же их забирали владельцы и рабочие городских лавок, таверн и мастерских, потому люди занимали очереди с раннего утра. Подобно фонарям, за торговыми лавками стояли вертикальные оловянные цистерны, которые с трудом наполняли молочники: люди чуть ли не вырывали вёдра у тех из рук. Такой дикости Кулес видел за свою жизнь немного.