Кто-то из них на волоске от смерти…

Но вдруг моё обострённое боковое зрение уловило резкое движение у самого начала перрона. Молодая женщина в коричневом юбочном костюме уронила стопку папок, и те разлетелись новогодним конфетти в разные стороны, теряясь между ногами людей. Женщина кинулась ловить их, но её каблук сломался. Всего мгновение, и она потеряла равновесие, стремглав полетела носом вперёд и исчезла внизу. Её вопль, подхваченный испуганными криками очевидцев, потонул в скрежете тормозов и смертельной песне тифона.

Никогда не знаешь, для кого вырядилась и за кем пришла смерть. Я сумела вытерпеть и не закрывать глаза. Досматривать до конца.

Поезд затормозил слишком поздно, но весь перрон пришёл в движение. Каждый ринулся к краю, чтобы взглянуть: одни для того, чтобы помочь, другие – чтобы было что рассказать знакомым. Я тоже последовала за толпой, но меня мало волновали последствия смертельной случайности. Мне нужны были ответы. Дважды я уже пропустила послания вселенной и не помогла рыжей девушке и женщине на берегу. Может теперь я должна буду что-то сделать… И я стала искать хоть что-то: газету, ежедневник, загоревшийся экран телефона с числом. Я знала время и место. Оставалось узнать имя и дату.

Я почти в лихорадке металась по перрону во всеобщем рыдании и шоке, пока к месту происшествия сбегались работники метрополитена, пока люди вызывали скорую, пока водитель приходил в себя после того, как сбил человека. Расплющил, превратил в комок костей и органов. Его будут уверять, что он не виноват, что он не при чём, и это судьба вмешалась в его привычную рутину. Но разве он станет слушать? В происках судьбы мы чаще всего виним самих себя.

Вместо криков и паники я уже слышала гудки большого города за окном, сон сменялся явью, но в последний миг я успела заметить листок на полу с отпечатком чьей-то подошвы. Какой-то договор, вылетевший из рук уже мёртвой девушки. Бланк компании, помеченный в правом верхнем углу:

«Барнс и Мёрфи»

Адвокатское бюро

Зевающее солнце пощекотало меня по лицу, словно улыбнулось моему пробуждению. А мне хотелось плакать в ответ. Всё внутри переворачивалось и просилось наружу. Я помчалась в ванную и нагнулась над унитазом. Меня вывернуло наизнанку и выворачивало столько раз, пока желудок не скрутился в спираль. Пока в нём не стало так же пусто, как в душе.

Эти сны, видения, называй как хочешь, но уже дважды сбывались. Если так, то вселенная явно озабочена этими жизнями и тем, чтобы я их спасла. Но почему я? Почему она ткнула в меня пальцем и подумала, что я справлюсь? Я не могу справиться со своей жизнью, не говоря уже о чьей-то ещё.

Но та женщина на перроне метро… У неё вся жизнь впереди. Будет, если я смогу предотвратить падение. Если её каблук не сломается, если поезд опоздает или если её не окажется на той станции.

Независимо от того, хочу ли я в это ввязываться, я могла её спасти.

Осталось лишь понять, как.

– Я на перевязку, – сообщила я незнакомой медсестре за стойкой и для пущей убедительности зачем-то повертела сломанной рукой в воздухе.

Та ответила лёгкой болью, но я почти и не почувствовала её, думая о другом. О миссис Шелтер, которая сидела за этой самой стойкой меньше недели назад и рыдала о своей ошибке и об отнятой жизни. Где она теперь? Уволена? Готовится ответить перед судом или самим Богом?

Меня отправили в кабинет за сестринской и попросили подождать, и я ожидала увидеть кого угодно, кроме доктора Рона. Он вошёл с эффектом дежа вю, как в первый день нашей встречи. Полный сил и воодушевления, сияя улыбкой, будто не помня, в каком месте он работает. Словно насмехаясь над самой смертью.