– Рад тебе сообщить – в Москву ты поедешь не один, – заговорил полковник радушно. – Вот, Ванек с тобой поедет. Вдвоем будет веселее.

– А вы не едете? – спросил я Зорина.

– А мне не положено покидать город. Ты же знаешь, мне как руководителю шестой общевойсковой армии надо защищать границы от зараженных и поддерживать порядок на улицах. Меня признали хорошим руководителем, наверное, повысят в звании и должности, так что я останусь тут, на посту.

– Жаль, товарищ полковник. Ну, если вдруг объявится хозяйка квартиры, то передайте ей это, – добавил я и передал Полковнику связку ключей.

– Хорошо, передам, – ответил полковник, мягко улыбнувшись, и положил связку в карман. – Вань, – обратился полковник к Смольникову, – парень после операции, помоги ему с сумками.

– Есть, товарищ полковник, – сказал Иван с энтузиазмом, и понес чемоданы в поезд, я, было, хотел перехватить их, чтобы доказать, что не следует принижать мои физические возможности, но Иван настоял на своем.

Полковник подождал, пока парень скроется в поезде, и начал говорить со мной уже на другую тему:

– У Ивана больше никого не осталось, в депрессии сидел последние три недели, не просыхал. Надеюсь, ты не против попутчика, ему развеяться надо, приключения половить, а то пойдет концы сводить. Парень он отличный, ты знаешь – шутит много, верный товарищ. Защитит, прикроет, поможет силой, если что. Да и вдвоем веселее будет.

– Не против, – ответил я полковнику.

– Тему семьи не поднимайте с ним, хорошо? – попросил Зорин, я кивнул в знак утверждения и продолжил слушать. – Веселитесь, гуляйте по Москве, она вообще не пострадала от катастрофы. С учеными разговаривай по существу, лишнего ничего не говори. – Полковник задумался на минуту. – И ни слова об онкологии! Ясно?

– Ни слова, – сказал я.

– Сделано, полковник, – ответил Иван, вернувшись после того как отнес вещи в вагон поезда.

Мы поболтали ещё на нейтральные темы, а затем проводница стала постепенно загонять всех пассажиров.

– Ладно, орлы, дерзайте. Счастливой вам дороги! – сказал нам полковник напоследок. – А то поезд без вас уедет.

Мы попрощались с полковником, зашли в вагон и расположились в купе. На весь вагон было всего три человека: мы с Иваном и какой-то инженер-технолог в другом конце вагона. Путешественников, видно, теперь совсем не много, да и путешествуют они сейчас только по делу. Самолеты, как уверял меня полковник, ещё не летают, так как военные опасаются новой напасти со стороны зараженных в небе. Не знаю, как это возможно, но раз этого опасаются военные, то этого действительно стоит опасаться. Так что вместо самолета, на что я надеялся, мы расположились в вагоне поезда, который будут охранять военные солдаты и патрули на станциях.

Поезд тронулся, и как подобает традициям, Зорин помахал нам вслед рукой. «Хоть и полковник, серьезный военный, а общается с нами, как со своими сыновьями», – подумалось мне. Мою голову терзала смутная навязчивая мысль, что, возможно, я Зорина больше никогда не увижу. Может, случится что-то со мной, или ещё что произойдет.

Мол, застряну там, в Москве, или ещё что хуже… Однако я старался не допускать этих мыслей, Зорин на сегодня – единственная связующая нить, которая соединяет меня и память о моей семье. И вот, похоже, теперь и меня начала захлестывать депрессия.

Застучали колеса, поезд стал выходить за пределы города. За окном было сумрачно и темно. Сверкающие окна города уходили все дальше и дальше, оставляя нас одних.

Город полностью скрылся из вида, за окном периодически мелькали огоньки не то военной техники, не то фонарей рабочих. Медленно покачивающийся поезд начал убаюкивать и затаскивать в сон. Мы расположились каждый по своим койкам и улеглись спать. Иван уснул достаточно быстро и захрапел, а вот мне все не спалось: прокручивал в голове все, что произошло, происходит, и что будет происходить с нами в этом приключении. Благо, голова уже полностью зажила и постепенно обрастала волосами, лежать на подушке стало совсем не больно. И я, наконец, погрузился в глубокий и спокойный сон.