Чёрной неблагодарностью отплатим мы нашим предкам за кровь, пролитую ими во имя мира и жизни на нашей земле, если не защитим их достоинство, их честь, героизм и мужество. Сейчас не отдельные люди, а целые страны хотят показать те события не столь катастрофическими для всей планеты, принизить значение моего народа в достижении мира, коверкая события и факты. Нагло смеются над подвигами наших предков. Они не хотят вспоминать о тех миллионах наших соотечественников, павших в кровавой бойне двадцатого века. Я, как внук ветерана, с болью в сердце смотрю на это безнравственное и умышленное оскорбление моей страны. Моя душа полна возмущения, потому что только мой народ, народ-победитель вправе отделять реальность от вымысла. Он заслужил это своей кровью. Только мой народ имеет право шутить и смеяться над собой, потому что он – герой!

По дороге, жёлтой змеёй ползущей от леса к деревне, шатаясь из стороны в сторону и горланя песню, шёл человек:

– «Пошёл солдат в широко поле, на перекрёсток трёх дорог, нашёл солдат в широком поле травой заросший бугорок…»

Солнце только что опустилось за лес, и в летнем безветренном сумраке голос эхом отзывался где-то в лугах за деревней. Ребятня, оседлавшая бревна, аккуратно сложенные у забора на выгоне, громко захохотала в ответ.

– Васек! Дед твой идёт!

Сквозь смех сказал кто-то из них. С бревна поднялся рослый и крепкий не по годам, лет четырнадцати, парень. Присмотревшись, он промямлил:

– Ага, Тимофеевич. Прячьте всё и прячьтесь сами. Щас рассказами одолеет всех. Я пошёл за бабусей, пусть сама забирает его.

– Да ладно, Вась! Не гунди.

Остановил его один из товарищей.

– Он у тебя спокойный, не в пример «лысому». У того вечно в кармане молоток лежит.

Давай басни послушаем, они у него классные, лихие.

– Ну, как хотите!

Вася опять уселся на место. Поравнявшись с ребятами, дед сначала хотел пройти мимо, но задор, ёжиком сидевший в его нестареющей душе, не дал этого сделать. Круто развернувшись, он подошёл к ним.

– Здорово, орлы!

Хрипло обратился старый вояка к молодёжи.

– Что молчите, ёшкин кот? Али языки проглотили, или героя испугались?

Детвора захихикала.

– А, живые! Значит, есть порох в пороховницах!

– Дедуль! Пошли домой!

С бревна опять поднялся его внук, но старика было уже не остановить.

– Ты какого полку будешь, гренадёр?

– Тимофеевич ! Это же Васька, твой внук!

Крикнул кто-то. Дед, приблизился вплотную к парню и, приглядевшись, гордо произнёс:

– Мой будёновец! Вижу по росту, весь в меня!

Хотя сам шапкой, которую не снимал даже летом, не доставал внуку до подбородка. Все в деревне, да и не только в ней, уважали старого за то, что он прошёл всю войну не в обозе, а на передовой и имел множество наград, заработанных своей кровью. Но знали и его слабость. Очень уж дед, любил выдумывать всякие небылицы. За глаза многие называли его «Андерсен», потому что от сказки они мало чем отличались.

– Эх, унучек! Вот ты зовёшь меня домой. А иде он,

Размышлял вслух Тимофеевич.

– Как говаривал мой штурман: «Мне небо заменит дом, а эскадрилья —родную семью».

– Деду?

Перебил его один из подростков,

– Ты же прошлый раз говорил, что танкистом был.

– Молчи, стервец! Не лезь наперёд батьки. Кем я был, не твово ума дело. Лучше слухай да на ус мотай. Помню, было это под Смоленском…

Начал свой рассказ старый вояка:

– Только мы с еродрома поднялись на ероплане, к нам на хвост «месс еры» сели. Мы туды, сюды. Куды деваться? А фашисты свинцом поливают, как водой с трансбоя. Тут я принимаю решение: «В бой не вступать! Задание важное, ответственное – доставить срочный пакет», а их, как комаров на лампе, тьма тьмущая! Внизу речка текла, а над ней мосток. Я не сплоховал и камнем кинулся вниз, под мост то есть. Включил «нейтралу» и битый час простоял так. Ждал, пока все разлетятся.