– Михаловна!

Обратился он к ней.

– Никодимиха померла!

– Как померла?

Не сразу поняла его соседка и повернулась, пожав плечами, к родственнику.

– Что, ты не знаешь, как отходят в мир иной? Бабы два дня не видели её на колонке, заглянули домой, а она готова. Что делать будем? Надо ж схоронить! Все-таки ветеран войны!

При этих словах партийный лидер посмотрел на Михайловну и сказал:

– Надо бабулю похоронить со всеми почестями, как полагается участнику войны. Выделите, Наталья Михайловна, на это средства, выделите. Не так уж много осталось их среди нас.

Профсоюзный руководитель и рад был бы спустить, как обычно, это дело на тормозах, но слово не воробей, тем более сказанное на таком высоком уровне и при посторонних.

– Ладно, Петрович! Что мы, не люди, оставим бабулю на лавке? Раз ты пришёл, тебе и карты в руки! Назначаю тебя организатором похорон.

Поддержала Михайловна родственника.

– Да ты что, соседка? Я всю жизнь в коровнике про горбатился, а здесь организатором?

Стал отказываться мужчина, но, поймав на себе строгий взгляд начальства из района, тут же согласился, с одним условием:

– Дай тогда в помощники хотя бы Пряхину Валю и Ткачёву Нинку, один не осилю.

– Хорошо! За деньгами придёте ко мне в кабинет. Я скоро! И смотрите, отчитаетесь за каждую копеечку,

Предупредила предпрофком, и Петрович исчез также внезапно, как и появился. Провожая родственника до автомашины, Михайловна по-свойски ему призналась:

– Зря мы это затеяли! Нажрутся полдеревни и передерутся. Закопали б по-тихому!

– Ничего, ничего! Посевная закончилась, скоро сенокос. Люди и так без выходных работают, а здесь повод. И мы с тобой о ветеранах думать должны? Должны! А то не о чем сказать будет на отчётном.

Заключил райкомовский работник и, сев в автомобиль, умчался.

– Тебе хорошо давать указания. А я тут расхлёбывай!

Вслед уезжающему родственнику пробурчала Михайловна. Но делать было нечего. И она направилась в сторону конторы, у которой уже ожидали её организаторы похорон.

– Так!

Говорила она, открывая железный сейф, в котором находилась касса взаимопомощи:

– Купите ящик водки и ящик вина, селёдки, консервочек, сырку, печенья, конфет, в общем, всего понемногу. Не свадьба. Выпили, помянули – и хватит! Понятно?

– Хорошо! Хорошо!

Кивая головами, соглашались активисты, но, выйдя из кабинета начальства, Валентина, которая была старше годами своих коллег, распорядилась по-другому.

– Короче, Петрович, бери деньги и дуй к Лявонихе за самогоном. Фляги хватит, я думаю. И на тебе могилка. А ты, Нин, в столярку насчёт гроба и собери баб к Никодимихе, надо будет собрать бабку да сегодня же и схоронить. И так два дня лежит на лавке. Ну, а я организую столы, закуску, в общем, всё остальное. Встречаемся у покойной.

Организаторы, поделив выданные деньги, разбежались в разные стороны, и уже к двенадцати часам дня всё было готово. Похоронная процессия, положив усопшую в гроб, двинулась к кладбищу, которое находилось за деревней. Церемония прощания длилась недолго, без траурных речей и слёз, необходимых в такой ситуации. Впереди были поминки, и этот ритуальный обряд решили единогласно провести в клубе, где уже всех ожидали накрытые столы. Закопав деревянный крест, народ дружной толпой двинулся к месту проведения поминок. За столом, за отсутствием родственников у умершей бабули, первое слово взял председатель колхоза. Специально для этого оторвавшись от текущих дел.