– Ты тут? – он ввалился на кухню, на ходу снимая пиджак. – Опачки.

Глеб смотрел на испуганного молодого парня взглядом разъяренного быка, в его голове сложился только ему известный сценарий.

– Максим Солнце. Солнцев – наш новый сосед. Дали комнату, как молодому специалисту, – Зинаида Федоровна решила спасти ситуацию. – Я все приготовила, можно садиться за стол.

– Аааа… так это меняет настроение. Максимка? А я Глеб Иванович, – он протянул руку Максиму. – А это, – он показал пальцем на Зинаиду, – моя жена. Зинаида Федоровна. Женщина серьезная. Преподаватель.

– Очень приятно. Я, пожалуй, пойду. Надо вещи распаковать… – заторопился Максим скорее удалиться в свою комнату.

– Эээ, нет. Ты что ж это, не уважишь своих соседей. Сейчас Зинаида стол накроет, посидим, выпьем, покумекаем.

– Может и баб Машу позовем, – предложила Зинаида Федоровна.

– Баб Маша, надевай платок цветастый, будем праздник справлять, – крикнул Глеб Иванович и увлек Максима к себе в комнату, где на новой скатерти красовались тарелки из буфетного сервиза, блестящие приборы и фужеры из хрусталя.

Глеб Иванович был человеком гостеприимным, водку наливал в праздничные рюмки щедро и сам частил с тостами, как мог. Котлеты в тарелке уже остыли и совсем не привлекали его внимания. Он любил поговорить, да с красным словцом, да на запретные темы. А вот закусывать совсем не любил. И после очередной тирады о заводе и «начальствах» уронил голову на руку и захрапел.

Баба Маша посидела с ними недолго, потому что съеденные до праздничного стола котлеты закрутили ее живот и она, сделав пару глотков компота, ушла к себе.

Захмелевший после второго тоста новый сосед умаляющим взглядом посмотрел на Зинаиду Федоровну. Она кивнула ему, разрешая выливать в последующем водку под стол на цветной ковер пока Глеб Иванович увлечен своими рассказами. Максим благодарно улыбнулся и на мгновение нырнул в ее зеленые глаза. Лишь на мгновение, потому что чуть дольше могло обернуться большими неприятностями.

Зинаида Федоровна сидела весь вечер, как на иголках. Очень суетилась и держала свой взгляд в рамках мужа, лишь на мгновение отвлекаясь на губы Максима, отвечающего на требовательные вопросы Глеба Ивановича. В ее голове до сих пор звучал приятный голос нового соседа и не менее приятный комплимент: «Фея…». Так Зинаиду никто не называл.

Максим помог убрать посуду со стола и довести Глеба Ивановича до кровати. Прощаясь, он еще раз поблагодарил Зинаиду Федоровну за восхитительные котлеты, нырнул в ее зеленые глаза и ушел в свою комнату разбирать вещи.

Зинаида долго лежала, не могла уснуть. Рядом храпел муж, закидывая на нее то руку, то ногу. Она тихонько высвобождалась и вновь улетала в свои мысли. Молодой сосед не выходил у нее из головы. Его карие улыбающиеся глаза, пухлые влажные губы и голос, напоминающий о ее волшебных способностях: «Фея…»

Муж тоже называл ее волшебной женщиной, но только немного с другим смыслом, обвиняя в колдовстве и наговорах, особенно с утра, особенно на больную голову: «Накаркала, ведьма». Она вздохнула, вытерла слезу, предательски покатившуюся по щеке, и отвернулась от него, чтобы провалиться в спасительный сон.

Глеб Иванович проснулся под утро. Жена тихонько сопела рядом. Он положил руку на ее грудь, чуть сдавил. Провел по мягкому горячему животу, бедрам, округлой попе. Она лежала к нему спиной и так удобно, что достаточно было скользнуть меж ягодиц и оказаться в ее горячей и влажной глубине. Он вошел в нее с третьей попытки, со второй она проснулась и смиренно вздохнула, подставляясь, чтобы не так было больно.