– А давайте скажем им, что наша «Квентика» участвует в специальном гуманитарно-социальном эксперименте по интеграции преступников в общество ещё на стадии отбывания наказания. Да и не преступники они никакие, а так, несчастные водилы и мелкие хулиганы. Про сто вторую и сто семнадцатую им говорить не надо. За границей это популярная тема. Французам понравится, а проверить они не смогут. Ещё скажем, что ООО перечисляет деньги тюрьме, а та начисляет заключённым зарплату, которую они получат, когда выйдут на свободу.

– И это чистая правда! Можно даже договор с ИТУ-16 представить, – обрадовался Паша.

– Но и производство как-то надо показать, – покачал головой Серёга. – Придётся тебе, Шильман, выпить с начальником тюрьмы конкретно! Нужно обязательно добиться, чтобы французов пустили на зону.

– Да уж, привезут они впечатлений из России! Никакой икры с водкой и матрёшек не нужно, – протянул Борис. – Приехали в культурную, блин, столицу! Эрмитаж? Русский музей? Петродворец? Уи-уи, твой дом – тюрьма! Я на их месте охренел бы от такой программы!

– Пить с начальником придётся полюбасу. – Паша с тоской смотрел на бутылку дагестанского коньяка. – А прямо сейчас мы и начнём тренировку печени! Если что, вы за своё бабло будете лечить мой цирроз, и не в местном ЛТП, а во Франции.

– Что доказывает фуа-гра? – шутливо поинтересовался знаток Франции Грановский. – А то, что с циррозом печени можно жить долго и вкусно, если не давать кормить себя с руки!

– Договорились!

И пошёл коньячок по привычному кругу. Поздняя планёрка перешла в традиционную для ООО «Квентика» фазу дижестива. Кстати, очень важную! После пары рюмок забористого напитка, только по полному недоразумению и иронии судьбы названного коньяком, постперестроечный стресс отступал, мозги кратковременно просветлялись и в них иногда заходили блестящие идеи, как, например, вот эта.

– А что если начальника использовать втёмную? – первым подал признаки просветления Евгений.

– Это как? – удивлённо вскинул рыжие и густые, как у Брежнева, брови Шильман.

– Ну, типа сказать, что приехала делегация международной организации «Амнести Интернешнл», которая хочет удостовериться, что французская компания и вправду помогает вместе с её русскими партнёрами в решении важной гуманитарной задачи! – не сдерживал свой поток сознания Женька.

– Ну да, освободим Россию от криминала! Даёшь небандитский Петербург! – съязвил Борис.

– На свободу с чистой совестью и честно заработанной валютой! – сострил Сергей.

– А вообще, в этом что-то есть, но выпить с Петровичем всё равно надо всем и много! – Паша уже крутил диск телефона, набирая номер начальника ИТУ-16. – Он сегодня, кажется, дежурит… Алло, Петрович, салют! Как сам? Всё нормалёк? Как там наши сидельцы? Профсоюз ещё не создали? А то смотри, мы в Кресты переедем, они поближе. Дело есть, перетереть бы. В субботу можешь? – Шильман глянул на приятелей, которые пожали плечами типа «шабат так шабат». – Окей, тогда начнём, как всегда, в нашей баньке. Ну да, там, на Дегтярной, в два часа нормально? Всё будет по высшему разряду! Майор, не переживай. О чём говорить будем? Не по телефону, но тебе понравится! Всё, беги шмонай и давай отбой в своём трёхзвёздочном отеле! Не-не, никаких завтра, баня и ресторан в субботу! Всё, шабат!

Эдуард проснулся в холодном поту, с бешено колотящимся где-то в горле сердцем. Прошёл почти год, как они бежали из Баку в Краснодар, откуда перебрались в Ленинград, а отголоски пережитой тогда трагедии по-прежнему преследовали его ночными кошмарами.