И тогда она начала деловито осматриваться. Под пристальным взглядом толпы гномов она посчитала шагами расстояние от дома до калитки, потом вправо и влево вдоль изгороди. Затем принялась тщательно исследовать деревья. После она долго собирала всякий мусор и со словами «на экспертизу» складывала в карман.

Вообще-то девушка плохо соображала, что делает. Голову занимала одна-единственная мысль: Эрин не выходит, а, значит, ждет ее, а, следовательно, рано или поздно ей придется спуститься в это жуткое подземелье. Так и вышло. Окончательно потеряв терпение, Эрин высунулся из подвала и поинтересовался, как скоро Марта соизволит присоединиться к нему и что она вообще делает. Едва управляя, своим вдруг ставшим тяжелым и неповоротливым от страха телом девушка поплелась к нему.

Помещение сараем Марта не назвала бы. Земляной потолок, тускло освещавшийся редкими светлячками, поддерживался двумя толстыми опорами. На земляном полу по периметру и на ступенях были настланы плоские камни. Стены испещрены глубокими нишами, в которых громоздились ящики, коробки, склянки, садовые инструменты и прочая хозяйственная утварь.

А в глубине бесформенной грудой лежало тело. Эрин подошел к нему, присел на корточки и посмотрел на Марту. Раньше она думала, что в подобном случае в ней победит любопытство, а выходило побеждал страх. Напарнику пришлось с недоумением обратиться к девушке, пока она медленно-медленно приблизилась.

Ее глазам предстала страшная картина. Труп лежал навзничь с высоко запрокинутой головой. Все туловище было изрешечено небольшими глубокими ранами, похожими на красные воронки с обугленными краями. На изуродованных руках не хватало пальцев, отсутствовал один глаз, были опалены волосы и борода.

– Я уже вызвал экспертов, – сказал Эрин, – но думаю и так понятно, что смерть наступила в результате обстрела золотыми шарами. Он поднял один из множества разбросанных вокруг бугристых фиолетовых сфер, сантиметра 3 в диаметре, и показал Марте. Но девушке уже стало дурно. Обмякнув, как тряпичная кукла, она завалилась на напарника.

Марта с трудом приходила в себя, словно выплывала из глубины. Когда в голове прояснилось, она поняла, что потеряла сознание, и напарник вынес ее наверх на свежий воздух. Сейчас она лежала на траве, Эрин все еще придерживал ее, с тревогой глядя в лицо.

Девушка поторопилась подняться. Все-таки неловко получилось. С ее везучестью вряд ли она походила на спящую красавицу, скорее всего, обвисла на руках, как мокрая тряпка, да еще наверняка и рот открылся.

– Вы нездоровы? – осведомился напарник.

Естественно, он и предположить не мог, что такой опытный следователь, как Ива Талива, до смерти испугается мертвеца. Что делать? Подтвердить, что больна? Кто знает, какие тут у них порядки. Вдруг он потребует, чтобы она обследовалась. Что за медицина? Возьмут и найдут что-нибудь и запрут в больнице. И она сказала скорбно:

– Спасибо, я здорова. Просто сколько лет работаю, а до сих пор не могу привыкнуть к подобной жестокости.

– Как же Вы в полиции с таким чувствительным сердцем?

– Кто-то должен бороться со злом, – вздохнула Марта. – А я вижу в этом смысл своей жизни.

Ну, и загнула: глупо и напыщенно. Хорошо, хоть Эрин не смеется.

– Ладно, – сказал он, – криминалисты тут все закончат. А мы поговорим с вдовой.

Хозяйки нигде не было видно. Через распахнутые двери дома откуда-то из глубины лился слабый свет.

– Можно войти? – крикнул Эрин в проем.

И не получив утвердительного ответа, они все-таки спустились вниз.

Жилище состояло из одного, но просторного помещения. Стены и потолок земляные, пол весь устлан плоскими камнями. Мебели было совсем мало: грубо сколоченная кровать в глубине, неуклюжий стол в центре, два огромных сундука, да два громоздких стула – вот, пожалуй, и все.