Шарух не стал отключать браслет, и Эрни хорошо все слышал. Шарух подошел к двери и отодвинул засов.

− Ты чего теперь всегда от меня запираться будешь? – поинтересовался Бохрад.

− А ты, смотрю, осмелел… Зачем пришел?

− Вот тапочки принес. Клей в столовой убрал, больше не прилипнешь.

− Бохрад, ты так не наглей. Я ведь и разозлиться могу. С тебя еще за побег причитается.

− Сочтемся, приятель, не переживай. Можешь не запираться, Музей не подожгу и ночью пугать не буду, честное слово.

− Проваливай уже!

− Спокойной ночи!

Шарух, облегченно вздохнув, вернулся на свою кровать.

− Эрни, ты здесь?

− Да, я все слышал.

− Я не знаю, что я ему завтра устрою! Ох, познает он райское наслаждение через адовы муки! Ох, попляшет он у меня! Точно! Заставлю его ходить по углям! А что? Будет весело. Эрни, приходи, и тебя научу.

− Хорошо, приду, а во сколько?

− Думаю, к десяти с костром управлюсь. Будем на поляне, где ты нас драться учил. Еще картошки напеку…

− А ты уже от стресса отошел? К самоубийству не тянет?

− Скажешь тоже, − Шарух улыбнулся, – я просто не ожидал от него ничего такого. Весь послушный из себя, а сам – волк в овечьей шкуре! Так, я жду тебя завтра? Без тебя не начнем.

− Приду, приду. У тебя все?

− Все, спокойной ночи, Эрни!

− И тебе спокойной ночи, Шарух.

На следующий день к обеду, все трое сидели у затухающих углей и с удовольствием ели печеную картошку. Испытание по хождению по углям прошло успешно для каждого из них, а для Бохрада неоднократно успешно и потому настроение у всех было отличное. И когда ничто не предвещало каких−нибудь перемен, у Шаруха запиликал браслет.

− Извините, это охранник, − уведомил Шарух и, встав, направился к Музею.

Эрни и Бохрад остались вдвоем.

− Как давно я не ел печеной картошки с солью, − восторженно проговорил Бохрад, − с самого детства.

− А я, вообще, никогда. Оказывается, вкусно. Слышал, ты вчера Шаруха тоже кое−чем накормил.

− Ну да. Это надо было видеть. Столько ужаса в глазах, − Бохрад начал посмеиваться. – Я и не думал, что смогу его впечатлить.

− Он был в шоке. Ты сам такое угощение придумал или подсмотрел где?

− Еще в детстве изобрел. Есть нечего было, кроме хлеба и специй. Я тоже раньше не понимал, как это перец не жжет, а все дело в масле оказалось. Оно обволакивает перец, но, если перемешать плохо, то он чувствуется.

− Поздравляю, ты начал находить в испытаниях положительные моменты. Как тебе сегодняшнее?

− Терпимо. Малость обжегся, но ничего. Больше нервничал.

− А мне по стеклу ходить пришлось. Тоже страха натерпелся. После этого по углям идти как−то легче было.

Послышались шуршащие шаги, и им пришлось отвлечься от разговоров. Вскоре их глазам предстал Шарух со своей спутницей – Илаис.

− У нас гости, − уведомил Шарух и указал на бревно: − Присаживайся.

− Привет всем, − приветствовала девушка, окинув изучающим взглядом присутствующих. Особо задержалась на Бохраде. – Бохрад, так вот, где ты отпуск проводишь.

Шеф и Эрни, скрывая задорные улыбки, поприветствовали ее.

Илаис присела на бревно.

− Будешь? − Эрни протянул ей картофелину.

Девушка взяла и снова с интересом посмотрела на Бохрада.

− Сегодня утром я была на кладбище. Как думаете, что я там обнаружила? Кто−нибудь мне все объяснит?

Шарух сел напротив.

− Пусть Бохрад сам все тебе объяснит.

− Бохрад, я внимательно тебя слушаю. И меня очень интересует, почему на тебе такая странная одежда?

В отличие от остальных шеф был в одежде каторжника. Конечно, эта контрастность не могла не притягивать к себе внимание.

− А это… в ней не жарко.

Возможно, это и было бы правдой, но рубаха Бохрада была мокрой от пота, точно он недавно пробежал марш бросок, так что его ответ вызвал у Илаис откровенное недоверие, которое не замедлило отразиться в синих глазах.