Каждое движение девушки было резким, отрывистым, точным – как движения робота, только что активировавшегося в новой среде. Она крупно моргала, явно испытывая дискомфорт от яркого солнечного света, и постоянно касалась маленьких устройств на своем запястье и шее, будто проверяя показания.

Нейроинтерфейс Миры внезапно активировался, излучая слабый голубоватый свет, и начал стремительно сканировать новоприбывшую. На дисплее появились строки:

«Обнаружены совместимые устройства биомониторинга. Запрос на синхронизацию? Определены отклонения от нормы адаптации к земной гравитации и влажности.»

Мира попыталась отключить сканирование, но нейроинтерфейс продолжал собирать данные.

«Субъект: Лин, 14 лет. Биоинформатик с лунной базы "Артемида". Сенсорная адаптация: недостаточная. Перегрузка аудиоканалов – высокая.»

Откуда он знает её имя? Я даже не получала списка волонтеров…

Мира с тревогой наблюдала, как Лин поморщилась от звука птичьего щебета и снова уткнулась в свой планшет, будто ища в цифрах и графиках убежище от ошеломляющей сенсорной реальности Земли.

Второй транспорт прибыл через час. Мира все еще наблюдала с балкона, когда увидела двух совершенно не похожих друг на друга юношей, спускающихся по трапу.

Первый был высоким и широкоплечим, с русыми волосами, собранными в небрежный хвост. Его кожа, темная от природы, была дополнительно украшена сложными узорами из растительных красителей – тонкие линии, повторяющие контуры вен на внутренней стороне запястий. На шее висел деревянный амулет на кожаном шнурке. Каждое движение юноши было размеренным, плавным, словно он постоянно помнил о каждой клетке своего тела. Он на мгновение остановился, закрыл глаза и глубоко вдохнул, словно принимая место всем своим существом.

Второй юноша казался его полной противоположностью – напряженный, с беспокойными движениями, постоянно проводящий рукой по коротко подстриженным волосам. Одетый в простую, но явно дорогую одежду без логотипов, он держался обособленно, беспокойно оглядываясь по сторонам. Его взгляд скользнул по административному корпусу и на мгновение задержался, после чего юноша резко отвернулся, словно от чего-то неприятного.

Нейроинтерфейс снова активировался без команды:

«Субъект 1: Дамир, 17 лет. Потомок коренного населения Новой Амазонии. Носитель традиционных экологических знаний.»

«Субъект 2: Артём, 16 лет. Биометрические данные указывают на генетическую связь с…» – информация неожиданно прервалась, словно заблокированная.

Мира нахмурилась. Почему система запнулась, говоря об Артёме? И снова – откуда нейроинтерфейс получает эти данные? Она никогда не настраивала функцию распознавания личности.

Мира заметила, как Дамир поднял глаза и посмотрел прямо на её балкон, словно почувствовав её взгляд. На его лице мелькнула легкая, понимающая улыбка, и он слегка коснулся своего амулета. Даже с такого расстояния у Миры перехватило дыхание – на амулете был вырезан узор, подозрительно напоминающий тот, что создал ягуар.

– Добро пожаловать в "Панглобальный ковчег", – голос доктора Соколовой разнесся по транзитному модулю, где собрали всех новоприбывших. – Будем знакомиться быстро. Подробности на общем инструктаже завтра.

Мира стояла чуть в стороне, ощущая на себе взгляды других волонтеров. Она заметила, как взгляд Соколовой задержался на ней дольше необходимого, словно ученый пыталась заметить изменения с их последней встречи.

– Представьтесь, пожалуйста, – обратилась Соколова к группе.

Лин выступила первой, держа планшет перед собой, как щит: – Лин, биоинформатик, лунная база "Артемида". Специализация: коррекция генных дрейфов и анализ биомнемических цепей. Адаптационный период к земной гравитации: 67 процентов завершен. Влажность на планете составляет 72.3 процента – некомфортный диапазон.