Потом, поняв, кто перед ним, он удивился и почувствовал неловкость из-за своего сонного и разбитого вида.

– О, госпожа княгиня… простите… княжны?

Нинетта не сводила глаз со злобного лица мачехи, а Жанна вновь принялась любоваться уже проснувшимся управляющим.

Жозэ тоже смотрел на девочку, однако Жанна не чувствовала никакого смущения перед ним. Она откровенно пожирала его глазами и, сама того не замечая, улыбалась во весь рот.

– Сейчас же марш домой! – крикнула княгиня на девочек. – Отец ожидает вас в своем кабинете. Думаю, вам предстоит серьезный разговор, – глаза ее угрожающе сверкнули.

Девочки, не говоря ни слова, убежали. Перед этим Жанна все же успела бросить на Жозэ еще один взгляд.

Итак, в комнате остались трое персонажей этого рассказа; полулежащий управляющий, который не мог подняться, так как был почти раздет, перепуганный мальчик и пылающая яростью княгиня, чьи черные глаза своим острым блеском не предвещали ничего утешительного.

– Ты, кажется, остался присматривать за господином управляющим?! – прошипела Берта, глядя на мальчика испепеляющим взглядом.

– Да, госпожа, – пролепетал ребенок.

– Госпожа княгиня, – обратился к ней Жозэ, – Серж делал все так, как надо. Я им полностью доволен.

– А я нет. Что это значит? Дочери князя и вдруг уснули тут, так же, как этот бастард!

Мальчик, вспыльчивый при малейшем оскорблении в его адрес, оскорблении тем более незаслуженном, мгновенно забыл о своем страхе перед княгиней и распираемый обидой, смело произнес:

– Прошу прощения, но госпожа княгиня, вероятно, не совсем понимает значение этого слова.

Берта, как и все высокомерные особы, чрезвычайно гордящаяся своими голубыми кровями, терпеть не могла, когда с ней в чем-то не соглашались. Тем более, если перечили. Ну, а если перечил крепостной мальчишка, это уже перерастало в настоящую катастрофу. Берта, услышав его дерзость, едва не лопнула.

– Что ты сказал, мерзкий негодник?!

– Я сказал, госпожа, что мои родители сочетались законным браком и, как бы вам того не хотелось, бастардом я не являюсь. Извините, – с грандиозным достоинством ответил Сережка и тут же заметил, с каким восхищением посмотрел на него господин Жозэ. Это еще больше придало ему стойкости перед княгиней.

А Берта побелела, как полотно, тонкие ноздри ее раздулись от гнева, но уста не произнесли ни слова в ответ. Она только резко повернулась и подойдя к двери, сказала, глядя на управляющего и не замечая мальчика:

– Я приказываю вам его выпороть.

– Я этого не сделаю, мадам, – ответил Жозэ.

Берта снова вспыхнула.

– Вы обязаны мне подчиняться!

– Я обязан подчиняться князю.

– Ах, вот как! Ну, что ж, я попрошу моего мужа, чтобы он приказал вам выпороть мальчишку, – и Берта сделала шаг вперед, но снова задержалась. – Кстати, князь просит вас зайти в его кабинет.

– Передайте ему, что я приду, как только оденусь.

Когда Жозэ и Сережка остались одни, мальчик задрожал. Жозэ встал с постели и обхватил его за хрупкие плечи своими крепкими руками.

– Не бойся, – сказал он. – Никто больше тебя пороть не будет. Я тебе клянусь. Отныне я буду заботиться о тебе, как отец.

Глаза мальчика невольно наполнились слезами счастья. Он посмотрел на Жозэ с такой невыразимой благодарностью! Еще никто за всю его короткую жизнь не относился к нему так хорошо. Никто, если не считать покойных родителей.

А в глазах Жозэ сверкнула полная и непоколебимая уверенность в только что сказанных им словах. Он еще раз обнял мальчика, потом отпустил погулять.

– Вам помочь одеться, господин Жозэ?

– Разве я старец немощный или дитя? Зачем мне помощник в этом деле? Иди, погуляй.