– Люди ужинают, разговаривают, уходят домой, – продолжала развивать я свою мысль. – Никто даже не танцует. Сплошное бла-бла-бла.

– Вот об этом нам и нельзя болтать. Вдруг услышишь что-то не то.

– Как они бабки делят?

– Хотя бы. – Анька голову повернула, посмотрела на меня. С подозрительным прищуром. – Ты что-то слышала?

– С ума сошла? Петрович надо мной, как коршун вьётся!

– Проверяет тебя.

Я вздохнула, глотнула вина.

– Это же не просто ресторан, – сказала сестра после короткой паузы. – Это гостиница, там куча всего происходит.

Я заинтересовалась.

– Что за куча?

– А ты не соображаешь? – Анька даже постучала кулаком мне по лбу. – В гостинице можно снять номер, изменить жене… Или ещё что-нибудь.

– Это скучно.

– А тебе что нужно? Пять этажей криминала? Лидка, не выдумывай нам проблем. Я хочу там работать.

– И я хочу.

– Вот и работай. Не подсматривай, и не подслушивай. Хрен с ними, с этими богатыми. Пусть спят, с кем хотят.

Я засмеялась, потом кинула на Аньку любопытный взгляд.

– А ты там ни с кем не познакомилась?

– Сдурела? – Анька глянула выразительно. – Да они нас не замечают. Мы для них обслуживающий персонал. И знаешь, пусть так остаётся. Или, думаешь, случаев не было? Вот только со счастливым концом из сказки «Золушка», ни одного. Ольга – последняя жертва. Но она, конечно, совсем дура. Связалась даже не с мажором, а с аферистом. Но, правда, он по-английски так лопотал, что не отличишь. Я вот тоже поверила, не раз его в баре обслуживала. Правда, в главном зале он никогда не ужинал. Видно, финансы не позволяли. – Она ухмыльнулась, одним глотком допила вино, поставила бокал на пол, и повернулась ко мне спиной, устраиваясь поудобнее. Подложила под щёку ладонь и тут же закрыла глаза. – Давай спать. Завтра последняя смена, и выходные!

Я тоже отставила бокал, выключила ночник над головой, и вздохнула в темноте. Врать себе дальше было невозможно: в душе поселилось томление. Ожидание чего-то грядущего. И я с нетерпением ждала развязки.

Знаете это чувство, когда понимаешь, что в твоей жизни давно ничего не происходит, а потом вдруг появляется необоснованное волнение, ожидание, и ты начинаешь ждать перемен. К лучшему они будут, или к худшему, тебе неведомо, но ты знаешь, чувствуешь, что скоро всё изменится. Вот только с Мишкой почему-то не сработало, и я до последнего момента не подозревала, что этот свинтус задумал. Я собиралась замуж, а оказалась на улице с чемоданом. А тут вдруг предчувствие, на ровном месте! Может, мне просто скучно?

Но что-то во мне изменилось, и изменилось видимо, потому что на следующий день Петрович ко мне приглядывался довольно долго, после чего строго поинтересовался:

– Что с тобой?

– А что со мной? – Я взволнованно вскинула руку, проверила, застёгнута ли блузка на груди, даже глаза опустила, но с первого взгляда всё было в порядке. Чисто, застёгнуто и прилично. А начальник пояснил:

– У тебя что-то с глазами.

Час от часу не легче. Я повернулась к зеркалу. Глаза, как глаза. Зелёные. Я обернулась к Петровичу и посмотрела на него с непониманием.

– Всё со мной так!

А он неопределённо махнул рукой, всё ещё хмурился, разглядывая меня.

– Взгляд какой-то мечтательный.

– Николай Петрович, – раздосадовано начала я, но он рукой взмахнул, останавливая меня.

– Не тарахти, Лидия. А из глаз это убери. Ты глазами на работу должна смотреть, а не в себя. Мечтать будешь после работы.

– Ни о чём я не мечтаю, – обиженно проговорила я. – Но что плохого, если у девушки улучшилось настроение?

– Ничего, – согласился начальник. – Вот только ты не девушка. Ты администратор. – Он даже коротким пальцем ткнул в стойку ресепшена, за которой я стояла. – Твой взор должен быть ясен и чист.