Дело в том, что Мухаммед опасался не столько монгольского “табунщика” с его “дикой ордой”, как заговора среди собственных родственников и полководцев, оттого и не хотел собирать их вместе.

Мнительный до крайности, он относил к числу заговорщиков, впрочем, не без оснований, даже свою мать – царицу Туркан-хатун, за которой стояла кипчакская (половецкая) знать, и своего сына Джелал ад-Дина, чья воинская доблесть вызывала у него лишь раздражение.

Именно по этой причине Мухаммед так и не решился дать генерального сражения, хотя его армия имела подавляющее численное превосходство. Вместо этого он рассредоточил свои войска (а главное – своенравных военачальников!) по разным городам и цитаделям, рассчитывая, что монголы-степняки, “эти варвары”, якобы непривычные к осаде крепостей, потолкутся немного под неприступными стенами и по доброй воле уйдут в родные степи.

Но монголы не ушли.

К изумлению хорезмшаха, у “этих дикарей” оказались отличные осадные машины, сооруженные китайскими инженерами.

Но что еще более важно, Чингисхан успел в предвоенный период детально изучить обстановку в Хорезме.

Вообще, великий каган уделял особое внимание внешней разведке. Ясно осознавая, что его соотечественники с их характерной внешностью не годятся на роль агентов-нелегалов в сопредельных странах, Чингисхан сделал ставку на вербовку надежных, преданных ему лично разведчиков из числа чужестранцев. Речь шла прежде всего о купцах, которые водили караваны по маршрутам Великого шелкового пути. Путешествуя из Китая в Переднюю Азию и Европу, а затем возвращаясь обратно, купцы привозили Чингисхану ценные сведения о характере местности и дорогах, о реках и мостах, о крепостях, о размещенных в них гарнизонах и т.д. Наиболее доверенные агенты получали особый знак – пайцзу, тонкую золотую пластинку с гравировкой, служившую своеобразной охранной грамотой. Предъявителю пайцзы власти на местах должны были оказывать всяческое содействие, давать лошадей, проводников и продовольствие.

Именно внешняя разведка, выпестованная лично Чингисханом, внесла существенный вклад в военные победы великого кагана.

Одним из лучших его агентов был богатый хорезмийский купец Махмуд Ялавач, с помощью которого удалось подкупить немало влиятельных вельмож и чиновников.

На их подкуп великий каган не пожалел золота из тех сокровищ, что были захвачены в Китае.

Зато сейчас от “пятой колонны” широким потоком стекалась оперативная информация о состоянии дел в обороняющемся Хорезме.

Это позволяло монголам не распылять силы, но широко маневрировать, направляя к городам, готовым открыть ворота, небольшие отряды, и напротив, туда, где готовились защищаться, подвозить метательные и стенобитные орудия, заранее зная о слабых местах в обороне.

Сам Чингисхан находился среди войск, отказавшись от удобной юрты и ночуя на сложенном войлоке. В этой войне его вело вперед стремление отомстить за нанесенное оскорбление.

Хорезмшах оскорбил его не только тем, что расправился с послами и караванщиками, нет, он нанес великому кагану личную обиду, презрев его доверительную, душевную исповедь о любви к старшему сыну.

И за это он заслуживал смерти!

Чингисхан готовился к трудной, затяжной войне, еще более кровавой, чем с чжурчжэнями. Но, к его удивлению, огромная хорезмийская империя, казавшаяся несокрушимой, пала уже через год после нашествия.

Мухаммед так и не отважился встать во главе сопротивления. Он вообще не располагал никакими сведениями о монголах, долгое время довольствуясь слухами, утверждавшими, что кочевники мало сведущи в военном искусстве.