Революции, все революции, обнаруживают необыкновенную низость человеческой природы многих наряду с героизмом немногих. Революция – дитя рока, а не свободы.

Ваши революции несут с собой порабощение человека, погружение его в изначальную тьму.

В массе, в толпе всегда есть темная бездна. И революции всегда бывали таким же приливом хаотической тьмы, как и нашествие варваров. И варвары, и революции нужны дряхлеющему миру.

Революции производят люди действенные, односторонние фанатики, гении самоограничения. Они в несколько часов или дней опрокидывают старый порядок. Перевороты длятся недели, многие годы, а потом десятилетиями, веками поклоняются духу ограниченности, приведшей к перевороту, как святыне.

Всегда при революции переворачивают банку. Всегда, это закон. Банку переворачивают, то, что было на дне, становится наверху пеной такой. Но потом время проходит, и эта пена опять уходит в осадок. Это естественный процесс человеческий. Тут надо учитывать опыт человеческий. Мы не первые, мы не последние.

Революция совершается ради высоких идей, но плодами революции, как известно, пользуются проходимцы и подлецы.

Революция – варварский способ прогресса. Сколь благородна, плодотворна, необходима ни была бы революция, она всегда принадлежит к более низкой и полузвериной эпохе человечества.

Всякая революция – несчастье. Счастливых революций никогда не бывало.

Чрезмерное подавление тирании рождает еще большую тиранию.

Разве многие не знали, что революция есть только кровавая игра в перемену местами всегда кончающаяся тем, что народ, даже если ему и удалось некоторое время посидеть, попировать и побушевать на господском месте, всегда в конце концов попадает из огня да в полымя? Главарями наиболее умными и хитрыми вполне сознательно приготовлена была издевательская вывеска: «Свобода, братство, равенство, социализм, коммунизм!» И вывеска эта еще долго будет висеть – пока совсем крепко не усядутся они на шею народа.

Это свобода, это равенство и братство, – словом, это война!

Странно вспомнить о жалобах и негодованиях на отсутствие свободы и тиранию в старом строе. Тогда все-таки была огромная свобода по сравнению со строем советским.

Революции никогда еще не облегчали бремя тирании, а лишь перекладывали его на другие плечи.

Честный революционер оказывается лишним после революции. Так как идеалы остаются поруганными и новой властью, ему снова приходится уходить в оппозицию, и, скорее всего, становиться жертвой.

Узники одной эпохи часто становятся тюремными сторожами в следующую эпоху.

Всякий революционер кончает как палач или как еретик.

Самые радикальные революционеры становятся консерваторами на другой день после революции.

Те, кто использует террор, чтобы прийти к власти, правят при помощи террора, оказавшись у власти.

Революция… есть превращение индивидуального противозаконного террора в узаконенный массовый.

Революция подобна тяжкой инфекционной болезни. Раз зараза проникла в организм, нельзя уже остановить неотвратимого течения болезни. В известный момент будет 41^>о температуры, будет бред. А потом температура падет до 36 градусов. Природа революции такова, что она должна дойти до конца, должна изжить свою яростную стихию, чтобы в конце концов претерпеть неудачу и перейти в свою противоположность, чтобы из собственных недр породить противоядие. В революции неизбежно должны торжествовать крайние течения и более умеренные течения должны быть извергнуты и уничтожены.