– В саду упал на бетонную дорожку, головой ударился, умер через три дня – сказала тетя Наташа – если бы не упал, может и до ста лет дожил бы.

Я питалась почти одними фруктами и к концу лета стала худая как спичка, а на лице остался один нос. В сентябре мама отвела меня в школу. В городе есть одна школа, где преподают на русском. Через неделю мое имя узнали все две тысячи учеников. Каждый раз, когда я иду домой, в меня летят камни и я слышу:

– Эй, Желтая жопа!

– Буратино!

– Оля дура!

– Русская свинья!

– Русская алкашка!

– Оля-Коля!

Но есть и воспитанные дети, которые спрашивают:

– Можно я твои волосы потрогаю?

– Трогай.

– О! Такие мягкие!

Даже в школьном туалете мне не давали покоя. Девочки первоклашки окружали меня и спрашивали:

– А у тебя пупок есть?

– А писька у тебя есть?

– Есть.

– Покажи! Мы хотим посмотреть у тебя такая же как у нас или другая.

Мама устроилась в школу на окраине города, преподавать английский. Однажды она взяла меня с собой. Пока мама была на уроке, я бегала во дворе. Меня окружила толпа деревенских киргизят, они лапали меня и вырывали волосы. Мама проработала там не долго. Её уволили, потому что это была киргизская школа, а она киргизского не знает. Мы шли домой, мама плакала и её слёзы капали в пыль. Она говорила и говорила всю дорогу, и когда пришли домой, и во время еды, и ночью, круглосуточно говорила сама с собой:

– Во придрались! «Не педагог! Киргизского не знаешь!». У меня три диплома! Я инженер, юрист и переводчик! Я все знаю! Да кому он нужен этот ихний тупой язык! Обезьяны вонючие! Я умнее их всех вместе взятых! Да пошли они в жопу! Плевать я хотела на этих дикарей безмозглых! «Откуда вы приехали?» спрашивают. Я всю жизнь здесь проработала, каналы строила, ночью чертежи чертила, а днем ходила по объектам по солнцепеку. Ничего в жизни не видела кроме каторжного труда. А они ничего не умеют, детей только делать умеют. Бараны безмозглые! Тут пустыня была, мы им все построили, а они еще кочевряжатся, ещё смеют меня унижать! Ишь как расплодились, ебездата сраная! Твари ебучие! Бомбу на них надо сбросить!

Она быстро нашла новую работу в садике и в детском доме творчества «мээрим». Но теперь у нее появилась причина ненавидеть кроме своей сестры еще и всех киргизов. Она ругала всех постоянно день и ночь, никогда не умолкала. Днем кричала на учеников и у неё часто срывался голос, но она все равно не умолкала и шипела круглые сутки:

– Сссволочи! Ссскоты! Ебездата ссраная! Плодятся как тараканы! Черти узкоглазые! Тупищие такие дети у этих вонючих обезьян! Ниччччего не понимают, ну абсолютно ничего! Совершенно безмозглые! Поубивать их всех надо, подорвать к чертовой матери! Во у меня какая красивая голубоглазая белая девочка! Самая умная из всех! Пусть все завидуют! Сдохнут пусть от зависти!

Мама отдала меня в школу с шести лет, в то время как всем моим одноклассникам было семь. Но я уже умела быстро читать, писать и решала задачки по математике. На перемену я не выходила, а перед тем как идти домой стала прятаться за дверью, складывала ладони и читала молитву:

– Господи, пусть меня никто не тронет.

Иногда Бог и вправду слышал меня, и я спокойно шла домой. Но чаще в меня все равно летели камни и насмешки. И я подумала: Бог не существует. На физкультуру я тоже не ходила. Боялась, что побьют там, подножку подставят или затопчут вообще. Когда весь класс вскакивал, и с криками: «Ура! Физ-ра!» выбегал в коридор толкая и давя друг друга в дверях, я спокойно складывала книжки и тетрадки в сумку, оставляла сумку в классе и шла одна гулять по пустынному двору школы. Возле школы был дом с голубыми воротами, там жила мохнатая рыжая собака без передней лапки. Почуяв меня, она поднимала ушки и скакала ко мне как могла на своих трех лапках.