Машина проехала КПП аэродрома и остановились у серого бетонного здания. Выгрузившись из машины, вошли в дверь, нас встретили люди в форме и попросили сдать вещи. Я вытащил рисунок Флои из вещмешка. Вещмешок сдал. Вместо него мне дали комплект экипировки для полета. Нас покормили и сопроводили в комнату отдыха, оставалось еще пять часов. Я принял душ и завалился в казарменную кровать, накрывшись одеялом. Все эти правила вызвали у меня нервное напряжение. Я прикрыл глаза и уснул.

Раздался звук свистка. Лейтенант скомандовал: «Стройся!»

Открыв глаза, я увидел, что все ребята тоже отдыхали. Медленно проснувшись, мы изобразили построение. Была дана команда, что остается 30 минут до взлета и нам пора одеваться.

В комнату вошли 2 человека, которые нам стали помогать и объяснять, как одевать экипировку.

Прошло минут 20 с момента сборов, все были готовы. В комнату вошли полковник и майор. Лейтенант скомандовал:

– Смирно!!

– Отставить! – произнес полковник. – Господа, здесь не будет пафосных речей о выполнении долга, но мы надеемся на вас. Да, на вас лежит ответственность. На всех нас лежит ответственность. Я верю в вас! Удачи Господа!

Открылась дверь, нас попросили проследовать к выходу на аэродром. На площадке стоял небольшой бомбардировщик Б-77, в котором мы должны были лететь. Персонал аэродрома проводил проверку самолета перед взлетом. Горели огни на полосе. По одному мы заходили в самолёт.

–Нилл! – окликнул меня лейтенант.

–Да? …повернулся я к нему.

Выдыхая, он посмотрел на меня.

–Коль, я не смог уговорить тебя остаться, береги себя там…

Он протянул мне руку, чтобы пожать её. Я подал руку в ответ, и крепко пожимая, несколько раз молча кивнул. Потом он приобнял меня и похлопал по плечу.

Поднимаясь по трапу, я обернулся, сжав руку в кулаке, показал жестом, что всё отлично. Лейтенант молча кивнул. Войдя последним в самолёт, один из пилотов закрыл дверь. Усевшись на посадочное место рядом с Мейтоном, я пристегнулся ремнём безопасности. Из кабины пилотов вышел командир экипажа, посмотрел на нас и сказал:

– Когда загорится красная, вон та красная лампа, нужно приготовиться. Откроется грузовой люк. Когда загорится зеленая – надо прыгать. Это понятно?

–ДА, да, да! – кивая, ответили невпопад все.

–Отлично! Тогда взлетаем!

Самолёт начал движение. Вышел на прямой участок взлетной полосы. Остановился, постепенно разогнал пропеллеры, тронулся с места. Самолет немого стало трясти с увеличением скорости, но оторвавшись от земли, тряска прекратилась. Мы медленно поднимались. Я сидел, приговаривая шепотом детскую считалку.

– Тебе, страшно? – спросил Мейтон.

–Что? – отвлекшись от беседы с самим собой. – А, нет, не страшно. Просто вспомнил, как Флои играла и приговаривала считалку вслух. Интересно было за ней наблюдать.

Не могу сказать, что я очень переживал. Возможно нервничал, неизвестность не пугала. Я мог положиться на своих сослуживцев, у них был хороший опыт за плечами. Просто неуютно в таком положении в самолёте тем более, когда первый раз летишь.

С набором высоты чувствовалось, что температура падает и становится холодно. Через перчатки руки чувствовали холод, ноги в ботинках тоже. Теплый воздух при выдохе выходил паром. Сидеть, без движения в кресле было неудобно. При наборе высоты свет приглушили в салоне. Раздался голос командира экипажа:

–Самолет вышел на заданную высоту 12000 метров. Мы пролетаем над Центуриалом, держим курс к океану. Будет холодно, господа, держитесь! – динамик отключился.

Умостившись на кресле, под гул моторов, я стал засыпать, не замечая холодка. Временами я открывал глаза, когда самолет потрясывало, но в приглушенном свете мало что было видно.