– Это мы, вместе! – произнесла девочка.

Воспоминания о прошлых событиях разом нахлынули на меня. Я сжал губы, чтобы сдержать слёзы, и не показывать свое переживание. Мне не хотелось, чтобы девочка видела мои слёзы. Сев на стул, стоявший рядом, протянул руку Флои. Она подошла ко мне, я прижал её к себе, а она обняла меня. Переведя взгляд на потолок, моргая глазами, мне пришлось задержать дыхание, чтобы не потекли слёзы. Мне хотелось плакать не за себя, а что в памяти девочки осталась эта трагедия. Дети не должны страдать на этой войне вот так. В какой-то момент небывалая ненависть внутри предала мне уверенности, что пора наконец-то закончить уже эту войну. Я сразу переключился с девочки на себя. Наполнился решимостью самостоятельно идти до линии фронта пешком, убивать врага, которого я не видел, но был полон ненависти к нему.

– Флои,.. -заговорил я. -Мне придется уехать на некоторое время по важным делам. Не знаю, когда вернусь. Да, и неважно когда. Знай, что ты – самая прекрасная девочка на свете! Я буду думать и помнить о тебе, где бы ни был.

–Правда? – улыбнулась девочка.

–ДА! – ответил улыбаясь.

Она опять прижалась ко мне, сказав: «Я люблю тебя, дядя Нилл!»

–И я тебя!

–Как вернешься, сразу приезжай ко мне.

–Хорошо…, – улыбнулся я.

Мы закончили вечер. Рисунок Флои я взял себе на память. Все попрощались друг с другом. Я доехал до КПП лагеря и прошел в свою казарму. Раздевшись, упал на свою койку. У меня было много мыслей по поводу предстоящей операции. Кого я там встречу? Как там будут развиваться события? Не было представления, но мой возбужденный ум и фантазия рисовали мне геройскую сагу о том, как я выйду победителем из всего этого. С такими мыслями незаметно и уснул.

Прошло два дня. День сборов настал.

Наш отряд покидал лагерь в направлении железнодорожной станции. Нас повезли в гражданском автобусе. Мы сидели в конце салона с Мейтоном и разговаривали о всякой всячине. Мейтон любил поговорить, а я любил послушать его охотничьи истории. Иногда они мне казались не реальными, что такое правдой быть не может. Я говорил ему об этом, что это всё «сказки». Но он говорил: «Бывает, что и сказки оживают, когда человек находится в условиях между жизнью и смертью.»

Мы успешно добрались до станции, где на первом пути стоял военный эшелон. Поезд грузили продовольствием и всякими разными материалами. Грузили всё, начиная от досок, заканчивая топливом и ящиками с патронами. У нас был свой вагон. В нём было просторно, койки, стол и железная печка. В углу находились два ряда дров для этой печи.

Два дня пути были простыми и весёлыми. Я с удовольствием наблюдал неведомые пейзажи за окном, перекидывался разговорами с Мейтоном. После того разговора в машине лейтенант стал немного задумчивее и молчаливее.

Следующие два дня были немого напряженнее, видимо сказывалась долгая дорога, постоянная качка и стук колес. Кто-то молчал часами. Я чаще спал, мне не хотелось перебирать мысли по поводу того, почему лейтенант молчалив.

Наш поезд пересёк границы Крагг, Зейтара и Туску. Мы проехали почти три страны и приближались к границе Лейд. Наступил вечер четвертого дня. Мы остановились в каком-то поле, виден был только горизонт на закате. Уходящее солнце оставляло красноватый оттенок. Возле вагона в темноте ничего не было видно. Лейтенант сказал, чтобы никто не покидал вагон и вышел.

Я пытался рассмотреть за окном хоть что-то. Преподнеся ухо к стеклу, услышал какие-то разговоры вдалеке. Видно, что подъехала легковая машина. Свет фар был виден в темноте отчётливо. Из машины вышли два человека, на встречу к ним направился наш лейтенант. Поговорив минут пять, они взяли что-то из машины, и пошли в направлении нашего вагона. Дверь открылась, вошел лейтенант и ещё двое военных с сумками, тубусом и чемоданом.