– В смысле?!

Ольга даже перестала хрустеть поджаристой корочкой, положив булку на блюдце.

– Я тебе думаешь просто так говорила не лезть? – усмехнулась Верная, увидев удивление Ольги. – С прошлого года ходят упорные слухи, что Стрелков последний год в кресле директора.

– И приемником он готовит Юлию Михайловну, – хмыкнул Колосов, беря ещё одну булку.

– Тебя-то перестали доставать? – спросила Верная, посмотрев на него.

– Пока да, но Холодова ещё не подходила.

– В смысле? – спросила Ольга, чувствуя себя лишней, потому что совсем ничего не понимает.

– Александра Юрьевича умоляли завучем быть, а он – кремень, – с каким-то ехидством пояснила Верная.

Ольга подумала о том, что действительно совершенно не знает о том, что тут произошло за четыре года.

Холодову, управляющую школой, она ещё могла представить, но чтобы Колосов сидел за бумажками – это выглядело бы так же невероятно, как змея жонглирующая мячиками.

– А как так вышло, что вас в завучи попросили? – спросила Ольга.

– Видимо, решили, что я похож на Бэтмена, – отмахнулся Колосов, – и раскидаю всех школьные дела одним махом.

Верная хотела что-то добавить, но заунывная мелодия звонка призывала вернуться к работе.

Вот бы он сломался, и на урок можно было опоздать, но злых фей, которые могли бы это устроить, похоже, не существует.

Колосов, узнав что сейчас испанский у его спиногрызов, сделал им пару объявлений по расписанию, посмотрел на Ольгу взглядом, который говорил:«держись, через пару часов сбежишь отсюда».

– Ольга Юрьевна, – поднял руку Дима, когда Колосов ушёл – извините, что не по теме, но…правда, что мы с вашим классом будем праздник делать?

Ольга напряглась, отложив учебник.

– Что вас смущает в этой затее? – спросила она

– Да они нас терпеть не могут! – возмутилась Алина.

– Ага, меня на награждении за олимпиаду обозвали в прошлом году, – пожаловался её брат Максим, редко говорящий на уроках.

Дети задребезжали, делясь своими эмоциями. Ольга выслушала многих и поняла что они боятся, что их начнут задирать.

Она пообещала, что поговорит с маленькими тиранами, и если ничего не получится, то праздника не будет.

– У меня есть для вас кое-что, – сказала Ольга, порывшись в столе и достав оттуда лист, на котором было распечатано стихотворение Григория Поженяна.

Когда она думала о том, что будет работать в школе, то сразу же нашла его в Интернете.

Ты хочешь, чтобы я был, как ель, зеленый,

Всегда зеленый – и зимой, и осенью.

Ты хочешь, чтобы я был гибкий как ива,

Чтобы я мог не разгибаясь гнуться.

Но я другое дерево.

Это стихотворение Ольга услышала от Холодовой в седьмом классе, когда поссорились две одноклассницы перед уроком английского.

Если рубанком содрать со ствола кожу,

Распилить его, высушить, а потом покрасить,

То может подняться мачта океанского корабля,

Могут родиться красная скрипка, копье, рыжая или белая палуба.

У Холодовой был талант решать конфликт, не переходя на личности. Она просто прочитала эти строки. Одноклассницы в тот же день не помирились, но перестали задирать друг друга.

Говорят, если деревья долго лежат в земле,

То они превращаются в уголь, в каменный уголь,

Они долго горят не сгорая, и это дает тепло.

А я хочу тянуться в небо. Не потому что я лучше других деревьев, нет.

А просто, я ДРУГОЕ дерево. Я ТАКОЕ дерево.

Ольга закончила читать, с удивлением услышав в последних строчках акцентную интонацию Холодовой.

Дети молчали. Было слышно, как в коридоре техничка трёт пол.

Ольга нарушила тишину, спросив у учеников, как они думают, почему она прочитала именно это стихотворение.

– Хотели показать, что деревья разные?– предположил Дима, вертя в руках карандаш.