Он приподнимаетбровь. Я ответа, конечно, не жду. Вопрос – так… риторический.

– Я об этом не подумал, – несмело отвечает все-таки.

Кидаю папку на стол, наклоняюсь вперед и скрещиваю пальцы в замок:

– Аркаша! Ты их лица видел?

– Конечно! Сам опробов… – трясет головой, – …выбирал. Для вас выбирал.

– Все шалавы… до одной! – выношу вердикт пластиковым девицам. – Найди новых.

– Все сделаю. Тут у нас еще одна проблемка нарисовалась.

– Какая?

– Митинг против вашей застройки. Даже репортеры были, – поворачивает ко мне ноутбук.

– Сука! – бью кулаком по столу.

Начинаю просматривать запись и не верю своим глазам. Нажимаю на паузу, и снова… еще раз пересматриваю ролик. На видео вижу ту девчонку. Полину.

– Где был пикет? – спрашиваю.

– На Вавиловской.

Тупо смотрю в экран, а перед глазами всплывает ее образ. Худенькая, маленькая, с выразительными зелеными глазами. Плачущая и измотанная.

– Что там? – спрашивает Аркадий и заглядывает в экран.

– Видишь ее? – указываю на Полину. Она одета в белое приталенное платье до колен. Как невеста.

– Девушку?

– Да! Найди мне ее.

– Ладно, постараюсь.

– Не постараюсь! А найди мне ее! Живо! Хоть весь город носом рой, но найди!

– Сделаю.

Аркадий собирается уходить, но я в последний момент его останавливаю:

– Стой! Невесту можешь мне не искать. Я сам нашел, —говорю ему, смотрю на экран и разглядываю Полину.

Четыре года прошло, как она от меня сбежала. Четыре года, мать их! Я тогда вернулся домой пьяным и сразу направился к ней в комнату. Помню все очень смутно. Лишь на утро пришел немного в себя. Проснулся, огляделся. Ее рядом не обнаружил – только смятую постель и окровавленную простыню. Крови было много, и я подумал, что просто грохнул сучку. Вот только… куда труп-то положил?

Искал Полину по дому, но нигде не нашел. А когда камеры посмотрел, то охуел. Она смылась из дома в одном тонком костюме и босая. Утром отправил ребят на поиски, вот только мои долбоебы ее не нашли. Либо замерзла, и снегом припорошило, либо спаслась.

Искал ее несколько месяцев. Даже машину с охраной поставил у подъезда того дома, где ее отец-алкаш бухал каждый день. Так и не появилась. Соседей опрашивали. Она поведали мне печальную историю Полины Некрасовой. Рассказали о том, как девочка никому была не нужна и половину своей жизни прожила в детском доме. Окончила школу с красным дипломом, поступила в медицинский. Там тоже была отличницей. Как лучшей на курсе ей предложили практику в клинике, где эта маленькая мерзавка убила мою последнюю надежду.

Всматриваюсь в ее лицо. Она изменилась. Укоротила волосы, набрала немного вес. Ей так намного лучше. Красивая.

Через три часа узнаю всю подноготную. У нее умер отец, она выставила квартиру на продажу. Я тут же связался с риелтором и договорился о покупке ее квартиры. Сидел в тонированном джипе и не спускал взгляда с входа в контору. Тут и она появилась. В синем сарафане выше колена. Она приостановилась на пороге, подняла глаза к небу и выдохнула.

– Дыши, куколка, дыши! Перед смертью не надышишься.

Отследил беглянку до гостиницы. Дал на лапу администратору, а она мне – заветный ключ от номера комнаты. Открыл дверь. В ванной комнате лилась вода. Похоже, Полина принимала душ. Пока ждал, прошелся по номеру. У нее с собой была лишь маленькая дорожная сумка. Шум воды стих.

Когда я к ней повернулся, то не был удивлен. Я ожидал увидеть такую реакцию. Полина в одно мгновение побледнела. Ужас отразился в ее глазах. Задышала тяжело. Она стояла, обернутая полотенцем.

– Здравствуй, Полина!

Она захлопала глазами, а потом начала заваливаться назад. Сползла по стене и схватилась за шею. Полина открывала рот, как рыба, будто ей воздуха не хватало.