На танцполе сливаюсь с толпой, закрываю глаза, а когда открываю – ко мне льнет какая-то девчонка в топе и замысловатой татушкой на шее. Извивается, выгибается, скользит вверх-вниз, придвигаясь ко мне плотнее и плотнее. Практически елозит грудью по моему телу. Короче, сплошная эротика. И через пять минут мы с ней уже целуемся в холле. Её руки лежат у меня на поясе, а затем пальцы протискиваются под ремень джинсов и резинку трусов. Мне становится щекотно. И что странно – это единственное, что я чувствую. Может, перебрал с пивом, поэтому так. Но понимаю, что не хочу. Ничего не хочу. Убираю её руки, отклоняюсь сам. Она недоумевает:

– Э! Что не так?

Но я молчком сваливаю к нашим. Сидим ещё час или два, не знаю. Наши уже в ударе. А я больше помалкиваю, потому что с трудом вывожу свое настроение. Потом иду отлить, и следом увязывается Влад.

– Что, Тёмыч, ты из-за Самариной так грузишься? Она тебе что-то сказала сегодня?

– С чего ты взял? – вырывается у меня как-то слишком резко.

Влад пожимает плечами и больше с расспросами не лезет.

– Карту без проблем восстановили? – спрашиваю его, намывая руки.

Влад поднимает на меня глаза. То есть на зеркало над раковинами, но смотрит через отражение на меня. И смотрит так многозначительно, будто что-то знает.

– Не пришлось, – наконец отвечает. – Мне её вернули.

– Ммм, – киваю я.

– Её в номере, в «Хистори», горничная нашла. Ну и передали, видать. А мне потом из клуба позвонили…

Влад продолжает красноречиво сверлить меня взглядом.

А я молчу, только желваки под кожей ходят. Что тут скажешь? Впалился я по полной и Леру впалил… Не знаю, какие у нее могут быть из-за этого проблемы, но если она так сказала, значит, не просто так. Короче, со всех сторон я перед ней отличился. Аж тошнота накатывает.

Отхожу, опускаю руки в сушилку и, не оборачиваясь, спрашиваю Влада:

– Наши уже знают?

– Ну, я никому не говорил. Сказал, что новую сделал, если ты об этом.

– И даже Клео не сказал? – оглядываюсь на него в удивлении.

– Нет. Там и так Ленка уже наболтала…

– В смысле?

– Да мы как-то шли и встретили её… ну, Валерию Сергеевну. Кажется, на другой день после первой лекции. Ну и Ленка ляпнула при ней про этот отель.

– А Лера слышала? – холодеет у меня внутри.

– Да там, по ходу, все слышали. Ленку не знаешь, что ли?

– Вот же коза, – вырывается у меня.

Мы выходим в холл, но я сворачиваю в сторону гардеробной.

– А ты куда?

– Не, я всё. Пора нах хаус*.

– Да ты чего, Тёмыч? Детское ж время.

– Я же Свиридову щас убью, если туда вернусь.

И Влад понимающе хмыкает и протягивает руку.

– Ну ладно, давай тогда.

А я потом всю ночь терзаюсь. Встаю, ложусь, опять встаю. В который раз гуглю Леру. Инфы о ней почему-то мало, и та в основном про её адвокатскую деятельность. Про личное – вообще ничего, кроме того, что она закончила наш универ шесть лет назад. Ну и телефон её у меня теперь есть, хотя наверняка он тоже рабочий. Потом проверю.

Засыпаю с мыслью, что надо с Лерой поговорить. Ну хотя бы извиниться…

____________

* nach hause – домой (нем.)

18. 18. Лера

Какая же идиотская ситуация!

Надо было сразу всё ему сказать. Расставить все точки. Осадить, привести мальчика в чувство. Хотя в тот момент меня бы кто привёл…

Сама от себя не ожидала такой реакции. И до сих пор, когда вспоминаю этот его поцелуй порывистый, его напор, его жар, краснею как школьница. И отмахнуться не очень-то получается.

Свалился же на мою голову этот Шаламов. Что ему нужно?

Хотя тут как раз понятно что. Непонятно, как себя с ним правильно повести. Либо так, как будто ничего не было: сдержанно, холодно, строго. Либо разъяснить ему, что подобное не должно повториться. Второе, конечно, правильнее, но, чувствую, это будет сложно. Потому что, стоит признать, рядом с ним мне нелегко сохранять самообладание. Не знаю, почему. Стыд ли это, смятение или что-то ещё, не знаю, но это мне мешает. И если на людях, во время тех же лекций и семинаров, я без усилий отсекаю от себя ненужные мысли и эмоции, то наедине… даже не подавить, а хотя бы скрыть волнение – уже задача. Дурость какая-то…