Рафаэль также помнил о своей неизвестной спутнице, чьё лицо скрывалось подобием длинного капюшона. Следующим кадром из ниоткуда выросла фигура старухи, которая взяла спутницу под руку, и со словами: «Сейчас начнётся отлив», ступила вместе с фигурой за край берега. Под их ногами вода действительно начала расступаться, словно шли эти силуэты на гору Синай7. Рафаэлю показалось, что он мог видеть очертания представленной загадки на горизонте, но уверенности не было, только ощущение.

В дверь учтиво постучали. Показалась красивая головка медсестры с белокурыми кудрями. Губы горели вызывающим красным, словно особа сошла с плакатов семидесятых годов позапрошлого века. Рафаэль не видел лица ночной дежурной, но точно запомнил цвет волос. У той был каштановый оттенок, значит, утренняя смена, хотя рокировка по плану должна совершаться после обеда.

На бейджике нестандартным шрифтом со знакомыми завитушками красовалось имя Лили, а чуть ниже рябила неразборчивая надпись, но не трудно догадаться, что там указывалась должность.

Лили сверилась с планшетом:

– Доброе утро, Рафаэль. Начинается зав…

– Завтрак. Да, благодарю. Здравствуйте, Лили.

– М-м-м, да. Вы прибыли ночью, моя сменщица не смогла вас проинструктировать, вот я и решила зайти к вам.

– Боюсь, инструктаж для меня излишен. Я тут… погодите, шестой раз? – улыбнулся Рафаэль, держа в руке больничную одежду для прикрытия своих озабоченных дум, усердно рассматривая ворот футболки с длинным рукавом.

– Так, сейчас. – Лили уткнулась в экран, поводила пальцем. – Тринадцатый.

– М?

– Я говорю, вам действительно инструктаж за ненадобностью. Тогда не смею отвлекать. Как переоденетесь… ну, вы знаете.

– Погодите. Я хоть и знаю ответ на вопрос, но всё же.

– ?

– Это обязательно надевать? – Мужчина с вялым видом чуть приподнял сложенный квадрат униформы.

– К сожалению, правила клиники не изменились. Вам будет удобно.

– И ещё вопрос: ваш внешний вид…

– А что не так с моим внешним видом? – тон у Лили не поменялся, как не последовало и иных импульсов.

– Вы выглядите очень кинематографично. Уж простите, но немного неестественно для этого места.

– Какой вы внимательный, – улыбнулась она пациенту, – но где вопрос?

– Вы начинающая актриса?

– Скажем так, работаю на полставки. Вроде небольшого театра. – Голубые глаза медсестры потупились в пол. – С утра на улицах пробки, не успела смыть макияж. Вот вы меня отпустите, и я тут же займусь упущением.

– Надеюсь, вы не обиделись на меня, Лили. Вам очень идёт. Просто сами понимаете, это любопытство…

Девушка ничего не ответила, только улыбнулась напоследок. Дверь закрылась.

Телесный цвет одежды нисколько не раздражал, разве что характер лица терялся на фоне. Свободные штаны на манер треников и такая же кофта. Рафаэль взглянул на себя в маленькое зеркальце, что висело над умывальником в углу от двери справа. Свежий вид кожи немного приободрил его, но умыться было бы не лишним.

Столовая в самом крайнем проёме ничуть не поменялась. Только обновили краску стен. Окон тут не было, как-никак противоположная сторона. За длинными общими столами потихоньку собирались люди разных возрастов и типажей. Сейчас всматриваться и анализировать все эти лица – плохой тон. Негоже смущать людей с самого утра за трапезой. Может позже, на прогулке.

С последнего раза рацион буфетного (или как принято говорить в этой стране: шведского) стола значительно расширился. Теперь на завтрак можно взять не только овсяную кашу на молоке или собрать полезные бутерброды из обиходных овощей, но и ухватить кусок курицы с макаронами, да лёгкий суп с галушками. Теперешние завтраки могли с лёгкостью соперничать с щедрым обедом. Также на стойке с напитками появился кофе разного помола.