И очередной приступ рыданий лишил ее способности думать хоть сколько‑нибудь трезво.

Светлана не заметила, когда именно в библиотеке появилась Василиса, но та тотчас принялась суетиться вокруг, уговаривать то умыться, то лечь в постель, в конце концов экономке даже удалось заставить ее выпить отвар из ромашки и мяты. Неизвестно, что она еще туда добавляла, но на Светлану это варево всегда действовало успокаивающе.

Помогло и в этот раз. Слезы еще продолжали водопадом катиться из глаз, но она, по крайней мере, больше не тряслась от рыданий. Да и мучительное чувство стыда как будто притупилось.

– Пойдем, золотая моя, – Василиса завела Светланину руку себе за шею и настойчиво повела ее куда‑то. Светлане не хотелось идти, да и полицейский ведь сейчас вернется, чтобы арестовать ее, но она даже Василисе сопротивляться не могла. А та по пути продолжала увещевать: – Пойдем, золотая, рассвет уж скоро, но ты поспи – я Аленке скажу, чтоб не шумела и тебя не будила.

Светлана не помнила, как Василиса раздела ее и уложила в постель, как опустила портьеры, чтобы утренние лучи не пробивались в комнату, и прикрыла дверь за собою.

Потом она, кажется, уснула. Сон был легким, словно прозрачная вуаль, готовым оборваться в любой момент, от любого шороха. Потому, когда дверь, тихонько щелкнув, отворилась, Светлана тотчас подняла голову с подушек.

Это был Серж.

– Ты еще спишь, моя соня? – Не раздеваясь, он забрался к ней на кровать, с ходу целуя Светлану в пересохшие губы. – Вокруг дома столько полиции – никак тебя охраняют? Но меня не видели…

Упоминание полиции снова кольнуло Светлану, теперь безучастную ко всему. Она поморщилась и уперла ладони в плечи Сержа, пытаясь оттолкнуть его:

– Ах, оставь! Серж, прошу, не сегодня…

Тот покорно шепнул:

– Ты переволновалась вчера, я понимаю. Я просто побуду рядом.

Однако ж губы его все еще мягко касались ее лица – вероятно, он считал, что таким образом успокаивает ее.

– Нет, уходи, – Светлана слабо пыталась увернуться, зная, чем заканчиваются все его «просто побуду рядом». И наконец выкрикнула, плохо отдавая себе отчет: – Серж, пойми ты, это должно прекратиться! Я не люблю тебя!

Сказала и сама испугалась. Хотя и раньше она не клялась ему в любви особенно горячо, но то, что она его любит, считалось меж ними само собою разумеющимся. Должно быть, Серж ей просто не поверит теперь.

А он, впервые услышав опровержение своих мыслей, да еще и столь экспрессивное, и впрямь замер. С полминуты, наверное, думал, что ответить, и наконец нашелся:

– Верно, ты чувствуешь вину перед Раскатовым, потому так говоришь. – Догадка эта стала для него спасительной, Серж действительно отказывался ей верить. – Но пойми, mon cœur, ты ни в чем не виновата. Что же в этом плохого, ежели двое любят друг друга?!

И, сказав так, Серж снова принялся искать ее губы, а Светлана лишь со стоном вздохнула, уже и не пытаясь увернуться. Она не знала, какие еще слова отыскать, чтобы он понял: ее муж не имеет к этому ровным счетом никакого отношения…

* * *

Ей снился душистый яблоневый сад, что цвел здесь, когда Горки были поместьем Халиных. Серж, темноволосый, с трогательным юношеским пушком над верхней губой, заглядывал ей в глаза и спрашивал:

– Ты всегда будешь любить меня? До конца жизни?

Он крепко держал руку Светланы в своей и смотрел в ее глаза так, будто от ответа зависела вся его жизнь. Светлане было лишь семнадцать, но даже в свои неопытные годы она поостереглась давать подобные обещания.

– Откуда ж я знаю, что будет через десять лет или даже через год, глупенький? – Она попыталась свести все к шутке: – Может, я стану страшной, толстой, как повариха Халиных, и ты первый же меня разлюбишь.