«Наверное, это зажигалка той продвинутой парочки, которая практиковала этажом выше предварительные ласки», – подумал про себя Кротов, а начальнику сказал:

– Жаль, конечно.

– Я говорил с Юревичем перед твоим приходом, – сопоставляя информацию, продолжал Осипович, – он считает, что это однозначно убийства, а орудует в Минске не банда киллеров, а экипированная группа диверсантов из спецслужб другого государства. Что, в общем-то, очень близко к твоей версии. Копайте вместе, ищите зацепки, надо что-то докладывать руководству, а то нас «съедят».

– Хорошо, товарищ полковник, – отвечал Кротов, – уже работаем.

– И вот что, майор, – давал ценные указания Осипович, – встреться ты с этим журналистом, как его там?

– Преуспеваев, – вычитывая из газеты, вставил Андрей.

– Да, он первый этот бред опубликовал, значит, кто-то ему что-то слил. Встреться с ним, втолкуй, что нельзя марать бумагу отсебятиной, пугая при этом общественность. Может, выяснишь фамилию деятеля, который ему это понарассказывал. А то бог его знает, что этот Преуспеваев завтра понапишет. Это может сильно осложнить расследование, если мы вместо следственных действий будем отписками на статьи заниматься.

– Хорошо, Леонид Борисович, встречусь, втолкую. Может, ему поведать настоящую нашу рабочую версию? Чтобы всякий бред не писали.

– Ты с ума сошёл, – возмутился Осипович, – они тогда тут такую патоку разведут про синдикат киллеров в Минске и про устранение неугодных блюстителей закона, что мы на доклады каждые полчаса ходить будем, вообще не дадут работать.

– Да… наверное…

– Как же нам твою банду киллеров искать? – задумчиво говорил Осипович.

Тут опять раздался звонок, полковник жестом показал Кротову, что можно идти, и ответил в трубку:

– Да, товарищ генерал…

Андрей вышел из кабинета озадаченный тем фактом, что ведь действительно по делу абсолютно никаких зацепок.

На следующий день с утра Кротов сразу поехал в следственный комитет к Юревичу, чтобы набросать чёткий план действий. Срочно нужна была хоть какая-то ниточка, хоть какая-то зацепка.

В кабинете у следователя, вертя в руках газету «Вечерний Минск», Кротов вопрошал:

– А вы, товарищ полковник, уже и моему начальству поведали о своей версии спецслужб?

– Не поведаешь тут, Осипович мне сразу после вчерашнего обыска набрал, злой такой был, спрашивал, в какую сторону пойдёт следствие, вот я ему и изложил свои соображения. Да, журналисты совсем распоясались, – глядя на газету в руках Кротова, говорил Юревич, – после этой публикации моё руководство и мне проходу не даёт, требует результат. А где его взять, если это действительно были спецслужбы, которые точно не оставят следов?

– Значит, нашей основной версией будут спецслужбы, – бодро сказал Андрей.

– Я знаю твою версию, майор, про группу киллеров, – ответил Юревич.

– Откуда, товарищ полковник? – якобы в недоумении подхватил Кротов. А сам подумал: «Кроме Осиповича, рассказать об этом было некому».

– Твой начальник поделился, – открыл тайну следователь, – но дело не в том, киллеры это или спецслужбы, а в том, что следов нет, а как нам на убийц выходить, я не представляю.

– Да, это будет очень трудное дело, – соглашался Андрей.

– Тогда давай набросаем план действий, – взяв ручку, сказал Юревич.

– Давайте, товарищ полковник, – доставая свою, приготовился записывать Андрей.

– Послушай, майор, давай на «ты», я тебе не начальник, так будет проще общаться, – сказал следователь.

– Хорошо, – ответил Кротов. – Первое: наши опера сейчас переворачивают архив, пытаясь найти уголовные дела, где бы участвовали в любых ролях Овчинников, Мурашко и Гусаков. Это наше основное направление поиска зацепок.