– Мне что-то жалко его стало, – вздыхаю я.
– Ксюша, ну он ведь молодой, спокойно мог бы работать. А он целыми днями дома сидит. Разве стоит таких жалеть?
В понимании моей бабушки, молодые люди должны трудиться. Я с ней согласна, но в жизни ведь бывают разные ситуации…
– Он вроде хромает, – вспоминаю я. – Может, у него травма?
– Может, – кивает бабушка. – И что с того? Не хорошим он человеком был. Приезжал каждый раз на новых машинах, не общался ни с кем, грубил. Вон у его родителей дом уже тогда был ветхим, а он в городе шиковал. Не нравятся мне такие…
Наступает пауза. Я понимаю, что у бабушки своё мнение на происходящее. Но я не могу выкинуть из головы то, как жадно он ел эти пирожки. Словно голодал несколько дней…
– Бабушка, а утреннее молоко осталось? – нарушаю тишину.
– Чего? Ох, Ксюша, жалостливая ты душа…
Бабушка встаёт с табуретки и идёт к холодильнику. Достаёт оттуда литровую баночку с козьим молоком.
– На, вези этому малохольному. Только в дом к нему не вздумай ходить!
– Хорошо… – улыбаюсь и беру молоко в руки.
Прихватываю ещё немного пирожков. Снова сажусь на велосипед и начинаю быстро-быстро крутить педали. Когда вдалеке вижу серую крышу уже знакомого домика, то меня начинают терзать сомнения, правильно ли я делаю. Он ясно дал понять, что не желает видеть меня на своём участке. А что если в этот раз он встретит меня с ружьём или топором?!
– Кто здесь? – слышу я голос откуда-то из глубины дома, когда подо мной скрипнула доска на крыльце.
– Я здесь… – тихонько отвечаю.
– Ты опять пришла?! – он выходит, громко хлопнув дверью.
Видимо, я настолько ему неприятна, что он даже не смотрит на меня. Его взгляд застыл где-то далеко за моей спиной. Холодные равнодушные глаза. Я же в который раз разглядываю его с ног до головы. Светлые волосы на голове спутаны и давно требуют стрижки. Определённо точно ему не мешало бы побриться и помыться нормально. А ещё постирать свои вещи… Футболка и брюки ужасно грязные и все рваные. Не знаю, что случилось с этим человеком, но он явно попал в какую-то беду. Видно, что ему неловко за свой внешний вид. Поэтому он и прогоняет меня…
– Вот, молоко козье принесла… – пытаюсь заглянуть ему в глаза, но он так и не смотрит на меня.
– Совсем что ли? – злобно произносит. – Я не пью молоко, тем более козье.
– Оно лечебное… – пытаюсь выглядеть дружелюбно.
– Мою болезнь молоко всё равно не излечит. И оно воняет.
Серьёзно?! Может, это вовсе не молоко моё воняет, а от него разит неведомо чем?
– Ой ну извините, ваше величество! Дождевую воду, конечно лучше пить… – гляжу на металлические кружки, расставленные под крышей.
Он меняется в лице. Больше нет ни холода,
Уряни раздражения. Будто в его глазах проскальзывает грусть или даже боль…
– Смеёшься надо мной? – тихо произносит он, отступая на шаг назад к двери. – Пошла вон!
Ну вот, опять прогоняет! У меня скоро начнётся дежавю.
– Что я не так сказала? Я просто хотела помочь..
– Ну как же! Ты просто приходишь поглазеть на мою беспомощность. Слухи по деревне пошли?!
Он опирается спиной на дверь и яростно сжимает кулаки. Но меня уже не остановить.
– Какие слухи?! Тебе нравится вести такую странную жизнь?! Не работать, ничего не делать…
– Какую, нахрен, жизнь?! – обрывает он меня. – Жизнь в темноте, ничего не видя?!
Пытаюсь обдумать, о чём он говорит. Что значит "жить в темноте"? Странно он как-то выражается…
– В смысле? – спрашиваю его.
– В прямом, – отвечает с горечью в голосе. – Слепой я… Лучше иди по-хорошему! Не нужна мне помощь. Никто мне не нужен…
Глава 4. Ксюша
Внезапно всё стало на свои места. И его поведение, и странный взгляд, и вся эта история в целом. Как я сразу не поняла? Сколько горечи было в этой фразе, когда он произнёс: "Я слепой". А я ещё взялась учить его жизни. Ну, дура!