– А твой жених, – осторожно начала я. – Мог он получить магию?

“Это исключено. По закону Тол-Тауна, если у мужчины есть магия, он не может жениться на одаренной девушке. Один мужчина – один дар. Поэтому Вэйд ждал так долго, чтобы заполучить меня. Я сделаю его намного сильнее”.

В том и дело, что он, кажется, не ждал.

– И все же, что будет, если окажется, что Вэйд Ландер уже получил магию? – спросила я.

“Его накажут. А свадьбу отменят”.

В душе затеплилась надежда. Что, если я просто сообщу обо всем отцу? Не слишком ли сейчас для этого поздно?

“Что ты задумала?” – спросила сова, которая явно заметила, как изменилось у меня настроение.

– Кажется, у нас есть все основания отменить эту свадьбу, – не стала скрывать я. – Надо лишь рассказать отцу о том, что у Вэйда есть магия.

“А она у него есть? Ты уверена?”

– Почти. Но надо проверить.

Воодушевленная, я направилась к выходу и почти дошла до двери, когда из игровой комнаты послышался какой-то шум.

Проклятие, я опять забыла про пленника.

Вздохнув и собрав в кулак всю свою решимость, я распахнула двустворчатую дверь и шагнула в помещение.

Алиана Этри

В клане, где я выросла, мужчины не забирали магию у одаренных женщин. Они, наоборот, относились к ним с уважением, ценили их и берегли – особенно тех, кто обладал даром исцеления. Поэтому ситуация, в которой я оказалась, попав в тело Алианы Этри, шокировала меня и надолго выбила из колеи. Как, впрочем, и факт рабства. У нас рабов не было. Можно было нанять себе прислугу. Но это были такие же равные в правах люди, и за работу им платили жалованье. У меня, например, была гувернантка, которая обучала меня премудростям семейной жизни. Родители уже начали подыскивать мне жениха, и благодаря наставнице я имела представление, с чем мне предстояло иметь дело в свою первую брачную ночь.

И все равно оказалась не готова.

Эльф не спал, вопреки моим малодушным надеждам. Подтянувшись на цепях, он полусидел у изголовья кровати. Покрывало сползло, открывая большую часть голой, лишенной волос груди с темными горошинами сосков. То, что было скрыто под плотной тканью, дорисовало мое воображение. Все же мне хватило нескольких мгновений, чтобы идеальный рельеф этого мужского тела намертво отпечатался в моей памяти. И стоило лишь представить…

Я открыла рот, чтобы заговорить, но все слова застряли в горле под прямым, обжигающим взглядом. Пленник смотрел на меня с такой искренней ненавистью, что мне стоило огромного труда просто остаться на месте. На его запястьях были красные следы от металлических браслетов, к которым крепились цепи, и нетрудно было догадаться, что он пытался освободиться. Я бы, наверное, на его месте тоже пыталась, как лисица, которая скорее отгрызет себе лапу, чем останется в капкане. Но эльфа удерживали не только цепи, но и особая печать подчинения, которую я пока не могла с него снять.

– Мне жаль, что ты остался голодным, – с трудом подбирая слова, сказала я и все же попятилась, потому что этот зверь на меня оскалился.

Блюда, даже накрытые крышками, давно уже остыли, но я все же взяла одну тарелку, наполненную мясным рагу, и вернулась в игровую комнату. Приближаться к пленнику было страшно, и мне потребовалось все мое мужество, чтобы обойти широкую кровать и поставить увесистую ношу на низкий столик. Все это время эльф наблюдал за мной, будто пытался убить взглядом, и молчал.

– Я бы хотела исправиться, чтобы ты не остался совсем голодным, – снова начала мямлить я и, наколов кусочек мяса на вилку, поднесла к его лицу.

Пленник отвернулся.

Он что, не голоден?

Будто в ответ на мой невысказанный вопрос, из живота эльфа послышалось протяжное урчание.