– Паркер? О, помню мой первый день на испытательном сроке! Я увидела его в баре и сказала себе: «Только поглядите, это ж ходячее недоразумение». Мы оба были помолвлены в тот момент. Он был помолвлен – я не шучу – с некой Дебби Шугардейкер из Джексона на Миссисипи, какая-то там юристка, пресная, как белый хлеб. Только не проговорись ему, что я тебе сказала. Когда мы разговорились, я подумала: «Вот и понеслось. Моя настоящая жизнь за мной пришла, налетела, как поезд».

– Ух ты, – откликнулась я. «Моя жизнь…» «Мой поезд…»

– Это место – «хибара любви»[12]. Постарайся держать себя в руках.

В «Парк-баре», который наши называли «Парковкой», всегда царил полумрак, декор был сведен к минимуму. Но со стены над стойкой, почти из-под потолка на нас взирала огромная репродукция картины, казавшаяся знакомой. Я во всеуслышание заявила, мол, уже где-то ее видела, но, возможно, это была ложь. На картине – два боксера на ринге в разгар раунда, на полпути к травме. Сплошное действие: удары со всех сторон, атаки, контратаки, отступления. А лица неподвижны, два лица сплавлены в единую массу.

Уилл, наконец, позвал меня выпить с ними после смены – так сказать «на посошок, Часть Вторая». Пока Ник запирал ресторан, я держалась поближе к нему. Повсюду вокруг наши прощались, обсуждали, какие поезда еще ходят, какие уже нет, вызывали такси. Я вспомнила, как Ариэль пыталась взять меня на слабо – «Еще и двух нет», – и посмотрела на телефон: четверть третьего утра. Они направились в гараж через дорогу от ресторана. «Так у тебя есть машина?» – спросила я, а Уилл ответил, мол, нет, мы идем в «Парковку». Ариэль эхом что-то чирикнула. Мы спустились под землю. Шлепанье резиновых подошв по бетону, пятна машинного масла, пары бензина. Охранник помахал Уиллу. Мы поднялись и очутились на 15-й улице под огромной освещенной вывеской, которая гласила «ПАРК-БАР». И действительно там был бар.

Никто не спросил, употребляю ли я кокс. Ариэль спросила, хочу ли я «вкусняшку», и я ответила, конечно. «Употребляла» казалось равнозначным «употребляю». Я уловила подтекст: все чуток балуются коксом, и ни у кого нет проблем. Если бы мне и захотелось над этим задуматься, то шум в «Парковке» скоро положил бы конец любым мыслям. Тут было людно, и Уилл с Ариэль знали всех и каждого.

Скотт и повара заняли столик в углу, я узнала в лицо пару ребят из овощного цеха. Мы двинулись к столу, и я положила на пол сумочку – в точности как Ариэль. Я увидела людей, которых отпустили пораньше, и девчонок из бухгалтерии. Ариэль указала на другие столы:

– Вон там «Блю Уотерс», «Готем», «Гранмерси», за тем – придурки из «Бэббо».

Я кивнула.

Уилл поддерживал меня за локоть, пока мы пробирались к бару. Рядом с Сашей в конце стойки сидел доминиканец с огромным бриллиантовым гвоздиком в ухе.

– Только посмотрите, кто почтил нас своим присутствием! – крикнул Саша и шокировал меня, поцеловав в обе щеки.

Его спутник представился как «Мэни-к-вашим-услугам». Он был посудомойщиком в «Блю Уотерс гриль» и продавал наркотики каждому официанту в радиусе десяти кварталов.

В очередь к туалету выстроились пары жаждущих, какие-то орали так, что уши вяли, какие-то в ожидании перешептывались. Очередь вилась по всему помещению. Не успела я сделать пару глотков пива, как Ариэль взяла меня за руку, и мы очутились в хвосте. Когда пришел наш черед, мы закрыли хлипкую дверь, набросили крючок, блокировали ручку. Обмакнув ключ-нарзанник в пластиковый пакетик, она протянула его мне. В дверь забарабанили.

– Дождись своей очереди, придурок! – крикнула она, потом снова макнула ключ и нюхнула сама.