Сквозь время. Вода и песок Максим Солт

В тумане предрассветной зари прячется город. Мерцание его огней пробивается сквозь облако едкого дыма тусклыми размытыми чертами. Шум от никогда не прекращающих работу заводов и фабрик, стройплощадок и производств разносится на долгие километры вокруг ужасающим воем, уносясь эхом в выжженную пустыню – непригодную для жизни землю с её редкими приспособившимися обитателями. На вершинах упирающихся в облака небоскрёбов сверкают антенны, а у их подножий, переплетаясь спутанным клубком ярких тоненьких ниточек, пестрят магистрали. Высоко, прижимаясь к стене стеклянно-бетонной башни, протянулась дугой аэротрасса, по которой в безмолвной тишине скользит поток надутых аэробусов, а вслед за ним, лавируя меж блестящих глянцевых билбордов, на которых красуется реклама новой газировки “Луми”, несётся лавина автоматизированных дронов. По радио вещают о новой эре цифрового искусства в стиле “Даст-гранж”, называя это феноменом “Нью-вэйв”, вызывая при этом волну негодования и упрёков многомиллионной толпы слушателей. Открываются первые офисы, и в окнах загорается свет. В тесные душные залы вливается однородная чёрно-белая масса, и мерцание превращается в яркий светоч, сияние которого видно издалека.

Дребезжание басов и визги нот новомодной цифровой музыки. Переливающиеся всеми цветами радуги рекламные билборды, хаотичная мазня на стенах домов. Зазывающие в самые сокровенные места откровенные голограммы. Безумные идеи и их воплощение. Власть инстинктов над разумом и сексуальное рабство. Наркотики, коррупция, преступность и безнаказанность. Тотальное подчинение двум напыщенным и разрекламированным идолам – деньгам и власти. Направленная на деградацию и извращение общества волна пропаганды, именующаяся сильными мира сего такими громкими словами, как “прогресс”, “успех”, “равноправие” и “свобода”, под громкие возгласы проплаченных подпевал загнала человечество в плотные тиски, заставляя подчиняться. Быть тем, кем тебя хотят видеть якобы сильные, якобы красивые и якобы богатые, превращая в раба своих эмоций и желаний. Принуждая делать выбор без выбора, уничтожая суть и оставляя позади то, что всегда делало нас людьми – человечность.

Понятия об ответственности, доброте и честности канули в Лету, навязав извращённые нормы извращённой морали. Оставляя после себя огромную, наполненную ложными, врезающимися в мозг постулатами, дыру. Приправленная сладким ядом ложь проникла на каждую тесную, грязную улочку отстроенных на руинах мёртвых принципов и понятий городов. На каждую волну лживых радиостанций, виртуальных экранов и волн вливающегося в уши отупленных слушателей мусора – новостей.

Сверкающие призывным блеском в свете неоновых огней люксовые автомобили. Ядовито-зелёные, приторно-розовые, выжигательно-красные оттенки костюмов и линз. Отравленный воздух. Закрытые вип-секс-драйв вечеринки. Дорогой алкоголь. Обилие развлечений на самые низменные вкусы для самых изощрённых фанатов прогнившего розового безумия и погоня за славой. Взращенные на искусственных ценностях антиморали, преобладающей важности денег и разврата во всех доступных человечеству отраслях одурманенные, охмурённые волной чудовищной лжи на выгоду власти марионетки – мелькающие на экранах и живущие по принципам искусственных трендов шоумены, разукрашенные старлетки и увешенные брендами бизнес-леди. Называющие себя деятелями культуры и её же Авангардом с большой буквы писатели, музыканты и художники, продвигающие всеми возможными способами свой перенасыщенный похотью и грязью, откровенно низкосортный продукт, именуемый одуревшим обществом утратившим для него смысл словом: творчество. Учитываются все, не пропущен никто. Каждый, кто проявляет сопротивление и идёт наперекор, – не выдерживает критики. Каждый, кто поддерживает “новую волну”, – достигает высот.

Утренняя тишина предваряет грядущую бурю. Ещё немного и дороги заполнятся автомобилями, воздух пропитается газами, а по тротуарам и мостовым звонко застучат каблуки. Засвистят дроны, загудит толпа, зарычат двигатели и зазвенят клаксоны недовольных водителей. Улицы окутывает лёгкий туман, от которого веет прохладой и сном. По дороге на всех парах мчится одинокий автомобиль, проскакивая перекрёстки на зелёный сигнал ещё не проснувшегося светофора. На водительском сиденье устроился молодой парень в кожаной куртке, сжимая в руке стаканчик крепкого кофе.

– “Голубые вороны” проигрывают “Ледникам” со счётом три-ноль! Это самое позорное поражение за всю их историю, которого от них никак не ожидали преданные фанаты. Толпа просто в ярости, и кажется, кто-то…ого! Один из фанов написал на цифровом табло: “Улетайте и никогда не возвращайтесь!”, а ещё он нарисовал…ну-у, о таком говорить всё-таки не принято!

– Это же прямо как в новой песне Джуди Ту!

– Ты сказал Джуди Ту?

– Именно!

– Это та самая горячая крошка, песня которой “Розовые мечты” держится на вершине чартов уже вторую неделю?

– Именно так!

– Уле-е-та-а-ай и никогда не вовзраща-а-айся! Джуди Ту!

– Помнишь её прошлый хит? Моя душа смотрит в небо, лучи солнца выжигают мне се-е-ер-дц-е!

– О-о, этот шедевр останется с нами надолго! Посмотрим, удастся ли её новому синглу “Розовые мечты” продержаться в топе дольше, чем “Лучи солнца”, а ещё ей прямо в спину дышит Джонни Блу с песней “Я твой” из своего нового альбома “Я – это я”, который отстаёт всего на миллион прослушиваний. Если здесь есть фанаты Джонни Блу, хочу вам сказать, что…

Кай нажал на кнопку и выключил приёмник. Он уже и забыл, когда по радио в последний раз вещали о чём-то, стоящем внимания. Особенно после того, как “Волну сай-икс” выкупила “Волта.” Он и включил-то его только для того, чтобы не уснуть.

Долгая тяжёлая ночь перерастает в холодное серое утро. По глазам бьёт подрагивающий свет уличных фонарей. Через открытое окно задувает ветер. Холодает, – подумал Кай, подъезжая к пустынному перекрёстку. На пересечении Вейтон-стрит с Алабами по ночам всегда было пусто. От промозглого ветра пробирает дрожь, а от усталости голова валится с плеч.

И зачем я согласился на четвёртую подряд ночную? С такой работой проще с ума сойти. На кой чёрт я вообще туда попёрся? Да если бы не…

Если бы не то, если бы не это. Тебе, Кай, всегда что-то мешает. Соберись! Ты сможешь. Ты сделаешь это! Осталось немного. Совсем чуть-чуть. Всего несколько лет до повышения, и всё, наконец, станет так, как…

…минимум два года, а то и три. Да что там, скорее всего, все пять. С постоянными переработками, почти без выходных, за нищенскую зарплату, занимаясь тем, от чего уже тошнит. Ещё не факт, что повысят всё-таки меня, а не очередного приближённого к телу, – размышляет Кай, глядя на то, как на светофоре загорается жёлтый. Ну уж нет, стоять не буду, иначе, того гляди, за рулём усну!

Кай вжимает педаль газа в пол, двигатель ревёт, набирая обороты, и старый “Роял” несётся по прямой. Колесо влетает в спрятавшуюся в тени ямку, машина подпрыгивает, кофе летит на пол, оставляя на штанах горячее тёмное пятно. Кай на мгновение отвлекается и вспоминает все когда-либо приходившие ему в голову ругательства. Когда он возвращается глазами к дороге, то видит автомобиль, которого ещё секунду назад не было. В свете фонарей ему удаётся разглядеть водителя – седого бородатого мужчину в тёмных очках с бутылкой спиртного в руках. Мужчина подносит бутылку ко рту и пьёт. На дорогу он даже не смотрит, поворачивая руль в сторону несущегося прямо на него автомобиля, выезжая на встречную полосу.

Кай бьёт по тормозам и выкручивает руль, чтобы избежать столкновения, но понимает, что слишком поздно. Сердце замирает, душа уносится в пятки, пальцы впиваются в руль мёртвой хваткой. Дальше всё происходит словно в замедленной съёмке. Разум за долю секунды до неминуемого ярким калейдоскопом прокручивает мгновения из жизни, начиная с раннего детства и заканчивая наспех оторванным огрызком киноплёнки настоящего. Удар с ужасающей силой бросает Кая вперёд. Лобовое стекло разбивается, склеивая между собой тысячи крохотных осколков. Машину разворачивает, и колёса отрываются от земли. Кая крутит из стороны в сторону, и ему кажется, что время растянулось в длинную нестройную цепочку. Кажется, что это жуткое вращение никогда не кончится. Будто всё происходит не по-настоящему. Разбитое стекло, скрежет мнущегося металла, привкус крови и жгучая боль, будто по телу проносится волна сжигающего изнутри пламени. Кай ударяется головой, и сознание отключается.

**

Громко пикнуло. Над ухом прожужжала муха. За стеной басит низкий мужской голос, но невозможно разобрать слова. Перед глазами тьма. На веки навалились две тяжёлые свинцовые гири. В ушах стучит сердце, изо рта с трудом вырывается тяжёлое дыхание. Кай попробовал шевельнуться и завыл от боли. Вернее, завыл бы, но изо рта вырвался только хрип.

Воспоминания нахлынули водопадом холодного ужаса. Перекрёсток. Автомобиль. Хруст мнущегося железа. Осколки стекла впиваются в руки. Уродуют лицо. Боль. Настолько сильная, что кажется, будто внутри всё горит.

Жжётся, жжётся, жжётся!

Огонь пылает по всему телу, запекая кровь, сжигая изнутри! В голове жужжит, будто в черепе заперлась стая жалящих пчёл. Мысли разбиваются на сотни маленьких осколков, которые невозможно собрать воедино. Кай двигает руками, и левая вспыхивает ужасной болью. Он снова кричит, но вместо крика снова хрип.