– Метод Мозгового штурма был придуман Алексом Осборном, который служил офицером на флоте и перевозил военные грузы в Европу, – начал Ботаник. – Корабли были беззащитны перед торпедными атаками противника и в один из рейсов Алекс предложил морякам высказывать самые безумные идеи как уберечь судно от торпед. Количество, количество и ещё раз количество! Вот девиз дня. Чем больше попыток, тем больше вероятность попадания в цель.

– Ну, это не мешало ему быть вице-президентом BBDO в Нью-Йорке в 1939 году, – встрял в повествование Трофим, который хорошо знал эту тему и был в настроении поспорить и продолжил:

– Это не правда. Практически как про ёжика, который Маресьеву просфорки принес в лесу. На языке эвентуального противника биография Осборна не выдерживает фактчекинга, а история про преграду в виде металлических сетей, суть которой была в создании водяного потока небольшими гребными винтами чтобы оттолкнуть торпеду не является правдой, так как металлические сетки можно использовать только на рейде, торпедные сети невозможно использовать на ходу.

– А ты подготовился! – засмеялся Саша.

Ботаник тут же стал возражать, что возможно это красивая сказка, но служит хорошей иллюстрацией. Трофима понесло, он спорил, кричал, это было на него не похоже.

– Осборн родился в 1888 году.  Так что "история про преграду в виде металлических сетей" тут, мягко говоря, притянута за уши.

– Трофим, че ты настроение всем портишь?

На крики пришел Мамушка посмотреть, что происходит, но все сказали, что просто жаркий спор.

– Спорить можно, в споре рождается истина, можете одной комнате Сатане и Богу покланяться, но только словами, без битья друг друга табуретками. Из-за чего хоть спорите?

Воцарилась тишина. После этого Трофим встал и пошел на крышу. За ним пришел Мамушка.

– Тебе надо съехать от Ботаника. У меня есть для тебя совершенно отличный угол.

Они пошли на чердак. Там было холодно, посередине горел костер и вокруг сидели какие-то люди.

– Да, чердак не отапливается, – пояснил Мамушка.

Висело на веревках белье, бегали дети. Короче общежитие. Стояли рядами кровати. Пройдя через молчаливых людей, провожавших их взглядами, они подошли к отгороженной комнате 2 на 2 метра – бывшая лифтовая. Шахта лифта была заложена досками. Оттуда дул теплый восходящий поток. В отличие от чердака там было тепло.

– Ну как тебе?

– Отлично устроюсь. Что я должен?

– Да Саша за тебя просит, говорит ты гуру помощи всем и вся – для меня этого достаточно. Тем более не такой уж тут уровень комфорта. Живи.

Мамушка еще потрепался и ушел. На следующий день Трофим принялся за дело – сходил в магазин и купил гвоздей, обоев, клея и краски. Доски были хорошие, толстые, только отверстие было просто ими закрыто, а он сколотил их вместе и укрепил, так, чтобы можно было спокойно ходить. Стало чуть холоднее. Он просверлил дыры, но в них дуло. В итоге он заделал часть дыр обратно, оставил несколько для тепла и вентиляции. Сверху положил шерстяное солдатское синее одеяло, которое было у него еще с МЧС-овского училища. Обои поклеил, потолок побелил. Жилище приобрело более-менее сносный вид. Но Мальвину сюда не приведешь.

Мальвине он больше не писал.

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда

Анна Ахматова

Глава 9. Дети со станции Зоо

Трофим сблизился с Ворюгой. Он воровал, поэтому в сквоте часто был при деньгах в отличии от остальных. У него манера была – если он шел по улице, то подходил к развалам, особенно где толпились люди и брал посмотреть что-нибудь с прилавка отходил во второй ряд, прятал под куртку и сваливал. Часто он отдавал ворованное или воровал именно то, что тебе было нужно зная об этом и просто так отдавал. Ворюга видел страдания Трофима и однажды ему сказал: