Из комнаты Берта пришлось съехать.

Мелькнет любимое лицо

В последний раз, как бы случайно, —

И сделаешься подлецом,

И нет прощенья на прощанье.

И. Франк

Глава 7. Снежная королева

Мальвина сидела с Трофимом в парке и молчала. Когда он спросил ее, о чем она думает, она ответила, что ни о чем думать не может, так как у нее болит голова. Трофим знал очень много всяких точек на теле, массаж которых помогал снимать физическую боль, на каждый вид боли он говорил, что это психосоматика – выяснял, когда заболело и что было перед этим – переволновался, испугался или еще что. Нажимал на какую-то точку или массировал ее и все проходило. Он взял ее за руку, и начал массировать перемычку между большим и указательным пальцами на тыльной стороне ладони.

– Представь свою проблему в виде голубя, который у тебя в руках и попробуй ощутить его тепло, как он пытается вырваться, дергается, но ты держи его крепко. А потом возьми и подбрось!

Через какое-то время Мальвина сказала, что голова прошла.

Мальвина то приходила и была вся его, любила, говорила что любит, то не приходила, говорила что у нее давно договоренность с подругами, что ей неудобно рассказать, при этом у нее все вечера были расписаны, то она идет на концерт каких-то знакомых парней с гитарой и балалайкой, то на квиз, то в гости к подружке, давно ей обещала, все никак уже две недели как собираются, то сестре надо помочь с курсовой – короче дико занята, при этом при разговоре а-ля «Я похоже не очень тебе и нужен», говорила, что нужен, что она скучает по нему, просто жизнь такая стремительная, всего столько интересно, гончарный круг, яхты, походы, друзья, а еще столько всего, а времени так мало, с собой тебя взять не могу, а без тебя мне скучно, греет мысль, что где-то есть ты. Хочу к тебе возвращаться. Ну а он мялся, бросить ее не хотел, эти отношения причиняли боль, с другой стороны у него никого не было и не надо было искать, да и сам был сильно занят, но он всегда мог отодвинуть, перенести, прогулять, переговорить с другими, чтобы вышли за него в смену, на дежурство, если она хотела встретиться, а если он просил, она не отвечала на сообщения, а потом писала – я уже в гостях, сообщение поздно увидела, извини, давай в следующий раз. Зато их редкие встречи были наполнены любовью, страстью. Короче метания – с одной стороны она его не отпускала, с другой стороны он не назвал бы себя счастливым в этих отношениях. Не хватало внимания и ласки. Не хватало что бы его любили. Что бы ради него не в шалаш, не на край света сломя голову, но хотя бы отказались от похода к очередной лучшей подруге. А этого не было, чтобы заставить ее так сделать нужно было надавить, а после того как он ее заставлял манипуляциями, она делала все, чтобы испортить вечер. Да и Трофим не получал от этого того, что хотел. Если он не инициировал переписку, общение, то она первая и не писала, точнее очень редко писала. И если и писала, то пару слов – «Привет! Как дела» и на этом ее переписка прерывается и на все вопросы она отвечает через полчаса односложно. Ей хватало, а Трофиму не хватало, при этом она не отпускала, но и не было искренности, желания в этих отношениях, она не готова ничем особенным жертвовать, даже по мелочам.

– Прошу ответить – важнее для тебя игра с подругами, можешь же ко мне прийти? Или игра важнее? Концерт на балалайках – тоже важнее? Подруги важнее? Все, любая фигня получается важнее, домой майонез принести важнее. Хотя я понимаю, что для тебя может эмоциональный перегруз получается от твоей гиперактивной подруги, она тебя тащит, ты тоже хочешь активной жизни, но я думаю, ты когда-нибудь поймешь, что моя любовь – это что-то более ценное? То, что подруги тебе дать не могут? Или с подругами комфортнее? Со мной ты общается какими-то недомолвками, недосказами, не разговорить тебя. А с другими – с теми же подругами – ты нормально общаешься. Хотя я вижу, что я тебя прессую, тебе некомфортно отвечать на мои расспросы, а подруги тебе в душу не лезут и не навязываются. Мне нужно внимание, определенное участие, желание, проявленное не с пинка, а добровольно, – душнил Трофим.