Любил Дядя Витя после определённых дел прийти к Катьке покурить, поговорить по душам. Словам её всяким научил и фокусам.

А Катька умная. Всё на лету схватывала. И фразу: «А ну-ка, друг, дай прикурить», – выучила назубок.

Задача при этом была такая. Надо было выудить бычок из пепельницы и с этим бычком в клюве сказать дяде Вите, как приветствие:

– А ну-ка, друг, дай прикурить.

За это дядя Витя наливал Катьке пивка в чашечку из пластиковой бутылки. Вот Катька и подсела на эти дела.

На кухне у дяди Вити жил настоящий канадский скворец. Тот был вообще полиглот. Мог и по-собачьи, и по-человечьи.

Если Катька слышала через форточку:

– Муж-чи-на, что принёс? – значит, дядя Витя проснулся и сейчас придёт к ней на балкон покурить. И тут уже Катька должна приветствовать его с бычком в клюве.

А когда дядя Витя с балкона опять возвращался на кухню, то скворец встречал его другими словами:

– Пошёл вон отсюда!

Целых два года Катька проживала в этих райских условиях. Но однажды дядя Витя забыл закрыть балконное окно и зачем-то со словами: «Всё засрала», – открыл дверцу клетки.

Перед своим вторым роковым шагом с высоты Катька в последний раз услышала голос скворца-друга:

– Пошёл вон отсюда!

И тут Катька узнала, что есть другой мир, и что она умеет летать! И в этом мире Катька быстро освоилась.

Питалась вместе с голубями. Отчего те были не всегда довольны. А когда видела на скамейке мужика с банкой пива, то быстро находила бычок и с этим бычком в клюве запрыгивала нахально на скамейку и говорила своё коронное:

– А ну-ка, друг, дай прикурить. – Мужик бросал банку с пивом, а Катьке того и надо. Попьёт пивка и давай прыгать, да так высоко, смех один.

Так бы и жил двор со своими маленькими радостями и проблемами. Да вот пришла напасть откуда не ждали.

Поселился в подвале новый жилец. Серо-рыжий кот. Все наши коты и кошки жили со всеми в согласии. Изредка кто-нибудь из них похулиганит, разгонит гуляющих голубей. Но чтобы убийство! Такого не было. А у этого котяры в жёлтых глазах читалось – убийца!

У всех наших котов и кошек хвосты были длинные, а у этого – короткий, а на ушах кисточки, как у рыси.

Слух прошёл, что этот кот из леса и городские порядки не признаёт.

И однажды случилось то, чего все предчувствовали, но никак не ожидали.

Когда Васька кружил очередной голубке голову и ничего в своём танце вокруг не видел, на него сверху прыгнуло злобное чудовище. Расправа была быстрой и жуткой.

Все голуби одновременно хлопнули крыльями и одной большой стаей взметнулись вверх. И пошли кругами над двором.

Так они ещё никогда не летали. Как настоящие почтовые! И Петька чувствовал себя одной большой командой. И от этого опять приятно заныло в зобу. Один круг, второй… пятый. Голуби летали так, как будто отдавали честь тому, от кого на земле остались только два белых пера.

Прошли дни.

Ветер унёс всё то, что осталось от Васьки.

Куда-то пропал и бесхвостый бандюга.

А двор продолжал свою нехитрую жизнь.

Был солнечный весенний день. У Петьки приятно ныло в зобу. Чья-то добрая рука насыпала семечек и раскрошила целый батон хлеба.

Но Петька видел только её – небольшую, стройную голубку с изумрудной, переливающейся на солнце шеей.

А в хвосте у голубки были два белых пера.

Петьку закружило вокруг этого чудесного создания. Никогда Петька ещё так не танцевал. Молодая голубка его заметила и выбрала. И тут Петька увидел огромную, страшную тень.

Но чудо!

С криком:

– А ну пошёл вон отсюда! – на летящую тень набросилась другая. Все, кто присутствовал при этом, описывают это так:

– За пасущимися голубями из дырки цоколя наблюдал серо-рыжий кот. Он выбрал себе одного голубя и в момент любви выпрыгнул из своего укрытия. Но на летящего в прыжке кота сверху спикировала говорящая ворона. И с криком: «Пошёл вон отсюда!» – так долбанула кота по черепушке, что второй прыжок, но уже к отступлению, у кота был гораздо длиннее, чем первый.