— Проходите, не стесняйтесь, — тянет блондинка и прячет во рту очередную ягоду.

Я кривлюсь не скрываясь. До чего все же противный голос.

— Ищите своего хозяина. Вам скажут, что делать, — подсказал проходящий мимо слейв.

В одной руке коктейль, в другой — опахало. Он быстро исчез в темном ответвлении.

— Убила бы, — тихо заявляет Мадина и идет вперед.

Я осталась без прикрытия. Бросила кеды на пол, быстро надела кофту.

Нэнси натягивает рукава и судорожно всматривается в темные углы, продолжая стоять рядом со мной.

— Они тебе не пригодятся, — тошнотворный голос блондинки отвлек меня. Не успела сунуть ногу в штанину.

Смотрю на столичную из полусогнутого положения. Притворно милая улыбка вызывает желание послать далеко и без обратного билета.

— Я не ты. Предпочитаю быть одетой, — все же вдеваю правую ногу в штанину.

— Кисунь, у тебя ужасные манеры. Надо быть вежливой, — блондинка выпячивает пухлые губы. — Чей ты слейв?

Натягиваю резинку на талию, оправляю кофту. Рядом никого из однокурсников нет, Нэнси тоже ушла.

— Дрейка.

Столичная растягивает губы в довольной улыбке.

— Я попрошу его научить тебя хорошим манерам.

Сжимаю кулаки, сдерживаясь от ответа. Лучше не провоцировать стерву.

Иду наугад, не видя Дрейка среди столичных в этом зале. Единственный путь ко второму — по темному проходу мимо ниши.

Непроизвольно поднимаю взгляд на Джану, идя мимо. Она ловит его. В моих совершенно точно отражается непринятие, а в ее — смирение.

Позволять трахать себя на глазах у всех… Столичный предусмотрительно в тени, соединение тел скрывает узкая полоса юбки, но сам факт это не отменяет.

Отворачиваюсь и иду дальше. Омерзение к столичным увеличивается с каждой минутой.

Заглядываю в маленький зал слева. Стив с камерой ходит вокруг широкого дивана, на нем две старшекурсницы из приезжих сливаются в поцелуе, откровенно ласкают друг друга.

— Плохо! — кричит Стив. — Дайте больше страсти! Вы будто мои ботинки вылизываете. Во, точно: представьте, что обе сосете мой член. Да-а, вот так…

Рвотный позыв разворачивает меня обратно в широкий темный проход. Кашляю от скручиваний в желудке.

— Как вы все отвратительны… — пробормочу, проходя дальше.

Приезжие отвратительны не меньше, потому что позволяют так с собой обращаться. Неужели не пытались бороться? Все поголовно покорные овечки?

По диагонали идет свет из косого прохода. Увидеть кто там возможно, только заглянув внутрь. Все внутри противится этой мысли. Я не хочу видеть очередную гадкую картину. Если просто позвать Дрейка?

Да, так он и выйдет на зов биомусора.

Выдохнув, в несколько шагов приближаюсь к входу и заглядываю в комнату еще меньше той, где снимается порно.

Взгляд фокусируется, но мозг не осознает картину. Легкие срабатывают быстрее. Одного короткого вдоха хватает, чтобы внутренности скрутило, только иначе. Вместе с самым вкусным ароматом нос забивает отталкивающий горький, приторный запах. Смесь приятного с омерзительным выворачивает наизнанку, ласкает лезвием ножа.

Малин на одном из кресел полулежит с закрытыми глазами, откинув голову на спинку. Между широко расставленных ног устроилась, очевидно, приезжая. Мне на обозрение досталась голая узкая спина, полы короткой юбки едва прикрывают зад.

Я бы с удовольствием перекрыла себе кислород, чтобы ничего не чувствовать. Раскаленный прут с загнутым концом щедро провернули несколько раз сперва в одну сторону, затем в другую.

Грудной стон Малина служит катализатором. Истинность перестает молча терпеть и обретает голос… Вернее, звук. Чужеродный рык вырывается… у меня.

Что за… черт!

Зажимаю рот ладонью, смотря в кусающиеся бледно-желтые глаза. Вдох вызвал очередной позыв выблевать все внутренности, и тут же сменился желанием причинить боль, отстоять свое.