«Громадная толпа» собралась на похороны семьи Марров, состоявшиеся в воскресенье, 15 декабря, в церкви Святого Георгия Восточного. Скорбящие выстроились от самых дверей лавки Марра, чтобы увидеть, как «убиенное семейство переселяется в мрачные смертные чертоги». По настоянию преподобного д-ра Фаррингдона собравшиеся в храме склонили головы, однако не все могли сдержать «порыв произнести несколько крепких выражений среди всеобщей молитвы о небесном мщении, желая, чтобы оно обрушилось на головы неведомых душегубов». Семью погребли в общей могиле: «м-ра Марра – в одном гробу, а мать и младенца – в другом, вместе»[21].
Местные жители еще не оправились от потрясения, вызванного этими убийствами, когда через пять дней, в пятницу, 20 декабря, газеты напечатали известие о новом страшном злодеянии. The London Chronicle едва ли не извиняется за то, что вынуждена обрушить эту трагедию на читателя:
С не меньшим ужасом и тревогою нам приходится сообщить, что еще три человека лишились жизни, пострадав от рук полночных убийц, всего в двух минутах пешей ходьбы от того самого места, где несколькими днями ранее погибла таким же образом семья несчастного м-ра Марра[22].
Та же картина: размозженные головы, глотки, перерезанные до кости. Это злодеяние свершилось в трактире «Королевский герб» по адресу Нью-Грэвел-лейн, 81. Жертвами стали 56-летний хозяин заведения Джон Уильямсон, его 60-летняя жена Элизабет и служанка пятидесяти с лишним лет по имени Бриджет Харрингтон, «которая собирала грязную посуду и прислуживала в баре». Уильямсоны, «лица весьма уважаемые во всей округе», заправляли в «Гербе» 15 лет, радушно принимая там как местных жителей, так и «всякого рода приезжих и иностранцев». Убийства произошли 19 декабря между одиннадцатью часами вечера и полуночью, уже после того, как трактир закрылся. Джон Тёрнер, жилец того же дома, адвокат по профессии, слышал, как трех жертв «бесчеловечно умерщвляли», – сам он при этом находился в относительной безопасности, поскольку его комната располагалась двумя этажами выше[23].
Тёрнер проживал в «Королевском гербе» восемь месяцев. Он считал Уильямсонов «миролюбивой четой» и вполне доброжелательными квартирными хозяевами. За несколько минут до одиннадцати он пожелал им спокойной ночи и прошел к себе наверх, пока супруги запирали двери.
– Я отправился спать и пролежал в кровати не более пяти минут, когда раздался весьма громкий стук во входную дверь, – вспоминал он, – и тотчас же услышал, как служанка вскричала: «Нас всех убивают!» или «Нас сейчас убьют!», два или три раза.
Затем послышались звук трех мощных ударов по чьему-то телу («не могу сказать, каким орудием») и отчаянный вопль Джона Уильямсона: «Я погиб!» Тёрнер все это время оставался в постели, не зажигая света, так что его комната была темной. Наконец все звуки прекратились. Ему потребовалось несколько минут, чтобы набраться храбрости и пойти посмотреть, что стряслось[24].
– Я выбрался из постели и стал прислушиваться у дверей, однако ничего не услышал, – рассказывал он. – Тогда я спустился на второй этаж, и снизу до меня донеслись три тяжелых вздоха. Потом услышал, как кто-то, ступая очень осторожно, пробирается через проходную комнату на первом этаже. К тому времени я, по-прежнему неодетый, успел спуститься до половины последней пары лестничных пролетов.
Сойдя с лестницы до конца, Тёрнер на цыпочках приблизился к двери, которая оказалась слегка приоткрыта. Он осторожно протиснулся между дверью и косяком, опасаясь, что петли могут заскрипеть, если он решится отворить створку пошире.