1
Хотя, что-то в этом слове, в этой категории есть, как мне кажется, неправильное.
2
Именно потому я редко на него смотрю.
3
Последнее мне действительно важно и жизненно необходимо.
4
Я бы мог заказывать готовую еду, но тогда ещё сложнее было бы коротать бесконечные дни моей одинокой жизни.
5
Лет двадцати четырех.
6
Я нашёл её по интернету, она показалась мне наиболее подходящей кандидаткой. Всего их было с дюжину примерно.
7
Кроме разве что огромной к нему ненависти; но учитывая обстоятельства, это не является достаточной причиной (или хоть какой-нибудь причиной)
8
Такое случается время от времени, но не слишком часто. Раз в год или около того.
9
Которые нередко ускользают от нас, когда мы думаем, что есть на свете что-то ещё, кроме этого, и возвращаются к нам, когда не остаётся более ничего.
10
С лёгким оттенком горечи – такая тоска, которая пробуждает в тебе чувство (ложное, конечно) освобождения от всех оков: это как ощущение полёта перед падением.
11
И больше с тех пор никуда не выходил.
12
Такое сочетание выглядит со стороны как жуткая усталость – это именно то, что я ощущаю. Может, образ отца был на самом деле отражением моих собственных чувств и не более того?
13
И даже осознание своей вины, из которого вытекало стремление наказать себя, не позволяло мне избавиться от этого чувства. Что вообще-то хорошо, так и должно быть.
14
Стоило бы его разобрать, конечно. Но мне банально лень. Да и зачем? Пускай лежит, мне он не мешает, место это мне не нужно всё равно.
15
Некоторые имена не получается сейчас вспомнить. Может, потом получится, если понадобится.
16
Ибо сон есть ничто иное как репетиция смерти.
17
Или скорее даже просто невозможно, без всякого «практически».
18
И от этого на душе становилось тяжко.
19
И я нажал на него скорее всего для того, чтобы убедиться, что свет точно не включится.
20
В Древнем Египте, правда, были не коробки, но какая к чёрту разница!
21
«Незначительное», поскольку совершённых ошибок это уже не исправит.
22
Души?
23
Должно быть, это часть сервиса нынче. Даже в таких местах, как цветочная лавка.
24
Молодость – это действительно важная деталь в данном случае. Ведь молодёжь мало что знает (или вообще ничего не знает) о доме Кальви, о кавишианстве, о нашей группе.
25
Или мне показалось, что он смолк.
26
Или, может, я это себе выдумал?
27
Сложно сказать, кто из нас находился в большей растерянности.
28
С тем, что принято считать реальностью.
29
Так мне, по крайней мере, показалось.
30
Тут не могло быть никаких сомнений.
31
Хотя, вполне мог забыть.
32
Насколько я могу судить.
33
Или Младший.
34
К тому же, она их мне уже задавала, так что и разглагольствовать не было смысла (поэтому я не знаю, зачем она задавала мне их вновь; возможно хотела проверить, будут ли различаться ответы).
35
Ибо тоска – она повсюду.
36
В том заключается жестокая ловушка жизни: времена даже самые жуткие, полные различных невзгод и страданий, оставшись далеко позади, будут пробуждать в душе (?) чувство ностальгии, тоски об утраченном.
37
Она не дала мне повода сомневаться в их наличии.
38
Им положено его украшать, правда, лично мне они никогда не нравились.
39
И только в конце ты понимаешь, что всё напутал, принимая за важные совсем незначительные вещи.
40
Но я не могу доверять своим чувствам (учитывая всё произошедшее), они наверняка подводят меня. С чего бы вдруг на кладбище стоял запах мокрой травы?.. Хотя, с другой стороны, почему бы и нет?
41
Мне вдруг захотелось именно бурбона.
42
Старый добрый «Мистер Грин». Он теперь лежит где-то на северо-западе. Хороший был человек.
43
О чём я случайно узнал от третьих лицо (не помню уже точно, от кого именно), ведь к тому времени Мистер Грин не хотел со мной видеться и разговаривать.
44
А она мне, помню, на это сказала:
– Признайся честно, ты этот пассаж придумал уже давно, – и глядела на меня так лукаво, с лёгкой, но доброй насмешкой, – и ждал подходящего случая, чтобы его использовать?
– Так оно и было, – честно признался я, смеясь.
– Слишком складно а то звучит, – заявила Ванесса.
– Но красиво ведь?
– Красиво, – согласилась она.
45
Нечто противоположное гармонии.
46
И это было главным в записке. Про звонок какому-то там Сё я тут же напрочь забыл, словно и не шло о том никакой речи.
47
С другой стороны, отец должен был понимать, что первым эту записку, скорее всего, увижу именно я, а не мама. Хотя, может, на то и был расчёт. Но тогда стоило, наверное, написать что-нибудь другое. Возможно, он об этом в тот момент просто не подумал или забыл.
48
Хотя, одно объяснение в данном случае не исключает другое.
49
Многое там действительно было покрыто тайной.
50
Души?
51
Ибо цель была недостижима.
52
Я пытался в этом разобраться, как-то себе это объяснить, но у меня ничего не вышло.
53
Его самоубийство, однако, указывает на то, что в действительности я был лишь одним из тех, кто тешил себя иллюзией на этот счёт. Но, возможно, ошибочно смотреть на это именно так: что одно привело к другому; наверняка всё несколько сложнее. К тому же, как бы там ни было, я всегда чувствовал с ним особую связь (равно как и с мамой – родители были для меня самыми важными, самыми близкими людьми в ту пору, что, как ни парадоксально, наверное, случается у людей в таком возрасте далеко не всегда – но каждая из этих связей была особой по-своему), и мне хочется верить, что я был прав, что я не ошибся в своих чувствах. Что, впрочем, и значит, пожалуй, тешить себя иллюзиями.
54
Лучше, чем мне бы того хотелось.
55
Что сейчас кажется мне предельно естественным (ведь разве может быть иначе, когда тебе четырнадцать лет?), а в ту пору казалось чем-то таким, что придавало смысла каждому прожитому дню и пробуждало во мне желание двигаться вперёд, куда-то туда, дальше, за пределы всего видимого, а не чем-то, что приводило бы меня в замешательство, сбивало бы с толку (хотя случалось порой и такое; но с этим мне помогал справиться отец как раз во время наших с ним прогулок (опережая тем самым мою мать), коих было, впрочем, не так и много, пожалуй, как я об этом вспоминаю)).
56
И осталось там по сей день. Это то немногое, что я усвоил в жизни: ничего никогда, в сущности, не меняется. Всё остаётся прежним.
57
По крайней мере не в тот день.
58
Понятно в какую.
59
Возможно ли это вообще? Ибо если твой мир разрушен, значит, разрушен и ты сам, как часть этого мира. Выходит, нечего и осознавать, принимать. Точнее, некому. Это конец.
60
Всё же неспроста на двери висела та предупреждающая записка. Отец понимал, к чему это приведёт, если мама увидит его таким. Но записка не смогла уберечь её.
61
Случается ли в жизни так, что нечто действительно предвещает беду? И если да, то что это может быть?
62
И сдержав своё обещание.
63
Которая стояла словно у разверзнувшейся пропасти. Правой рукой она держалась за ручку отрытой двери (как если бы это было единственным, что сдерживало её от падения в бездну), а левую вытянула в сторону, раскрыв ладонь, как бы преграждая мне путь, ограждая меня от той жуткой картины, что предстала перед ней.
64
Прошла вечность или мгновение – тут никогда нельзя сказать наверняка.
65
Но скорее всего всё же лишь во второй. Иначе она была бы очень зла.
66
Преграда пала, я мог теперь взглянуть на то, от чего она меня оберегала, но не стал.
67
Только лишь слегка.
68
Я видел в её глазах (точнее вижу сейчас, когда гляжу на неё сквозь пелену воспоминаний) разочарование от того, что даже собственный голос перестал ей быть подвластен.
69
И я чувствую это даже сейчас, когда вспоминаю об этом, хотя прошло уже много лет.
70
Или на вечность. Тут никогда нельзя сказать наверняка.
71
Единственное, что мне запомнилось (да и то очень смутно, настолько смутно, что я как-то даже не слишком доверяю этому воспоминанию), это её (отчаянная) просьба найти себе какое-нибудь занятие, пока она пытается со всем разобраться.
72
Вечность или мгновение. Тут никогда нельзя сказать наверняка.
73
А это, без сомнения, и явление, и субстанция.
74
Начал осознавать.
75
Ибо Пустота вечно желает быть заполненной.
76
Что, если подумать, вполне логично, понятно, естественно, ожидаемо и правильно.
77
Предварительно сменив свою пижаму на более приличный наряд (: кажется, это были чёрные брюки и тёмно-серая рубашка).
78
Они все отчего-то лишь отдалённо напоминали мне людей. Нет, в них не было чего-то необычного. Но… не знаю… Я и себе самого не могу этого объяснить. Вероятно, дело в том, что я в тот миг (обратившийся вечностью) остро ощутил чужеродность собственной фигуры и личности (то есть я не должен был находиться там ни физически, ни на каком-либо другом уровне). А раз так, то выходит, это, по всей видимости, я (не они) утратил человеческий облик (что звучит зловеще, но в данном случае имеется нечто совсем другое, нечто скорее печальное, нежели наводящее ужас, внушающее страх).
79
На что я прежде никогда не обращал внимания, и омерзения во мне это, соответственно, не вызывало.
80
И окружавший (составлявший) его пейзаж вдруг стал отдаляться (по крайней мере, так мне показалось, так мне виделось). Всё (кроме кусочка неба) – молодые деревья с тонкими ветвями и скромные соседские дома, серость асфальта и бездушные машины, которые без конца мучили эту самую серость (и наверняка мучают её до сих пор, пока я, уже будучи стариком, стою на кладбище, предаваясь воспоминаниям), случайные прохожие, для которых ничего не изменилось. Такой странный эффект, неведомо откуда взявшийся, неведомо почему возникший (хотя, если подумать, то очень даже ведомо), заставил меня отвернуться от окна, чтобы столкнуться со своим одиночеством, своей чужеродностью, глубже в них погрузиться.
81
Только разве что тихие и внезапные беспричинные самоубийства в тёмных и мрачных кабинетах.
82
То есть способности быть (по-настоящему) живым.
83
А ещё были малознакомые и те, что стёрлись нынче из моей памяти, превратились в унылые, смазанные пятна, в которых ничего нельзя разглядеть.
84
Я могу лишь догадываться.
85
Предположения самого дяди Сё являлись исключительно предположениями – причём, предположениями, содержащими в своей основе, как мне кажется, исключительно его довольно внушительное эго. Что, однако, не говорит о том, что предположения дядя Сё не верны. Это говорит лишь о том, что относиться к ним нужно чуть более осторожно, чем ко всем прочим предположениям.
86
Если попытаться рассуждать логически (а это будет далеко не первая моя подобная попытка), то можно заключить следующее: мой отец доверял дяде Сё (либо, как предполагал сам дядя, он был для него тем единственным человеком, чьи чувства отец решался не беречь; хотя одно в данном случае не исключает другое).
87
Своему отцу, к примеру, с которым дядя Сё жил в то время в одном доме (правильней будет сказать, что время от времени он жил там постоянно, то уходя, то возвращаясь).
88
Или скорее даже нужно.
89
Объяснить мотивы и причины собственных поступков подчас бывает сложно. А уж чужих и подавно!
90
Наверняка сама не сознавая что делает.
91
А такое бывает крайне редко.
92
Да, практически, как человеческая жизнь.
93
Именно так это мною воспринималось: как скорбь всеобщая, скорбь всего мира, и не могло быть иначе для меня.
94
Сам я наверняка сидел бы где-нибудь в углу, безучастно наблюдая за происходящим, пытаясь его осмыслить, но не принять в нём участия. Выходит, неудивительно, что всё развивалось именно так, как получилось, а не иначе.
95
Видимо, в этом было её предназначение: в том, чтобы помочь мне там очутиться, но не более того.
96
Этот табурет стал островком, отделяющим меня от всех остальных. Никто больше не сидел, все стояли; никто не подходил ни ко мне, ни к отцу, все были «где-то там»; и их голоса – единственное, что осталось от их присутствия – звучные, громкие, полные жизни, лишённые хотя бы намёка на скорбь и почтение, они заставляли меня почувствовать себя маленьким (скорее даже крошечным), незначительным, совершенно ничтожным, они вызывали во мне два противоречивых желания: встать и уйти и навеки остаться на том табурете.
97
А я был бы рад, будь у меня такая возможность.
98
Строго говоря, это было не ощущение, это было чем-то большим, чем просто ощущением, потому что “ощущение” – это что-то смутное, что-то, что едва можешь ухватить, понять, осознать. А это была скорее убеждённость. Непреложная убеждённость, от которой невозможно отделаться, которую невозможно отрицать (а если и можно, то с большим трудом).
99
После смерти отца мне стало казаться, что в его шагах было нечто особенное, что я бы узнал его шаги из сотен прочих, сумел бы отличить их при любых обстоятельствах. И это было правдой, и в то же время нет.
100
И стоит мне только начать вспоминать об этом, как в тот же миг я начинаю слышать эти звуки – стук влажной чёрной земли о крышку деревянного гроба. Через этот стук будто сама смерть говорит со мной сквозь годы: скоро (очень скоро) придёт и мой черёд (а я и рад; скорее бы!).
101
Жуткий вопль, который пронзал сердце, пронзал душу (?) до самых тёмных, непроницаемых, мрачных глубин, о существовании которых до таких моментов как-то даже и не догадываешься, не задумываешься. И в то же самое время это наверняка был вопль прямиком из таких вон глубин, вопль полный беспросветного одиночества и боли; это была сама боль – дикая, нестерпимая – вырвавшаяся наружу.
102
Её я ощутил более явственно, чем когда-либо прежде.
103
Или целое (!) мгновение: тут никогда нельзя сказать наверняка.
104
Да и к тому же, молчание – это тоже форма общения.
105
Как ответ, как напоминание о том, что по-прежнему оставалось в мире нечто, кроме биения моего сердца. Но вряд ли я мог этому обрадоваться.
106
Он был в точности похож на предыдущий, будто воспроизведён механически (хотя это было не так). Ни один из них не отличался от другого ни по громкости, ни по интонации, ни по какому-либо иному параметру, который только можно придумать, представить.
107
И от него едва был хоть какой-то толк.
108
А их было несколько.
109
Или какие-то иные, но всегда перемены.
110
Который наступает с приходом ночи. Ведь солнце уходит, горят лишь звёзды и луна своим мёртвым светом.
111
И вместе с тем это был взгляд, способный проникнуть куда угодно, добраться до самой сути. И каким-то образом я сразу смог понять (или скорее почувствовать), что именно этого мама и стремиться достичь: добраться до самой сути: ибо суть скрывалась в одном из этих портретов (а может быть в каждом из них понемногу).
112
Хотя моё присутствие к тому моменту было очевидно.
113
Ну или так мне, по крайней мере, показалось.
114
И пальцы мои потому часто были обмотаны пластырями.
115
Хотя решиться на такое было непросто.
116
Даже несмотря на это.
117
Но не в частности.
118
Но не всецело.
119
Я мельком видел их, проходя мимо спален, двери которых всегда были распахнуты настежь (так у них, видимо, было заведено). Они сидели порой вместе, порой раздельно, каждая в своей спальне. Они о чём-то шептались, хихикали и улыбались (если сидели вместе), они занимались своими делами (если сидели раздельно). Рисовали, читали книжки и журналы (я так никогда и не узнаю, что они рисовали и что за книжки читали; и мне от этого почему-то мучительно больно). Их каштановые волосы были заплетены в косы, их тела были прикрыты лёгкими летними (они носили их круглый год) сарафанами (когда я вспоминаю об этом, то мне видятся голубые, бледно-жёлтые и розовые оттенки; но может быть это лишь игра моего воображения? Может быть, цвета были совсем иными?). Они смотрели на меня удивлённым (нет, скорее даже ошеломлённым) взглядом, а я смотрел, надо полагать, смущённо, растеряно. Я едва бросал на них свой взгляд (но и этого оказывалось достаточно) – и в сердце тут же разгорался пожар… нет, не так, это был не пожар. В сердце вспыхивала искра, будто принесённая с самого Олимпа, добытая из кузницы Гефеста. И в такие моменты, когда я видел их, сестёр Роберта, этих Гесперид Ребеллиона, непомнящих себя, я дивился тому, что искра эта очутилась в моём сердце. Дивился, однако, понимал: такое вполне возможно, в этом нет ничего непостижимого, поразительного и – как бы мне ни хотелось избежать этого слова (но тут я оказываюсь бессилен, так что…) – странного. Ибо сердце моё (я был убеждён – особенно в подобные моменты) мне не принадлежало. А вспыхивала та искра, поскольку впервые в жизни открывалась мне Великая Тайна Мира Женщин. И эта Тайна звала меня на поиски. И я знал, что не сумею слишком долго противиться этому зову.
120
Хотя это, разумеется, небольшое преувеличение. Отличий всё же было немного (!) больше.
121
Эти, так называемые, рассуждения были полны наивности, глупости, разного рода нелепостей; но главное, что они были необычны, они были несвойственны нашим улицам, такое редко где удавалось услышать. И это будто бы меняло саму реальность, подмешивало к ней некий секретный ингредиент, которого не хватало для того, чтобы всё встало на свои места.
122
В моей душе?
123
Или всего-навсего потеснив?
124
Хотя, как знать, как знать… может, некое зерно сомнение мы в нём сумели тогда посеять. Думаю, он жил такой жизнью, от которой хотел избавиться хоть как-то: например, сделать вид, что всё вокруг ненастоящее. Отчасти он уже этим занимался, но ему не хватало решимости пойти дальше. А мы его к этом подтолкнули.
125
Сейчас она мне кажется просто забавной и (в хорошем смысле) глупой.
126
Ибо тоска – она повсюду.
127
Ибо тоска – она повсюду.
128
Моей души?
129
Хотя, сейчас уже, наверное, вряд ли.
130
На душе?
131
Его душу?
132
Непонятно, как я это вообще запомнил.
133
Тоска – она ведь повсюду.
134
Не считая снега.
135
Душой?
136
Там.
137
Там.
138
С другой стороны, что я мог поделать, не так ли?
139
Или всю неделю.
140
Ибо куда я мог пойти? Роберт осторожничал и прогуливал школьные занятия только в те дни, когда его отец бывал в отъезде. А если я шёл один (случалось порой и такое), то все дороги неизменно вели к кладбищу, где я сидел у могилы отца и пытался понять, почему он решил убить себя.
141
В том конкретном случае.
142
Что было совсем уж неслыханно!
143
А чаще всего не делала и этого.
144
Она знала явно больше моего, была мудрее, чем я.
145
Или Соня? Не могу точно вспомнить.
146
Или Соня.
147
А ещё благодаря ей я стал чуть ближе к таинственному миру Женщин.
148
Но если обратиться к глубинным своим чувствам, то по сей день можно отыскать там некую обиду на них за это.
149
Не знаю, зачем он так сказал, потому что думать мне было не о чем (так как моё мнение всё равно не изменилось бы; да и оно не учитывалось вовсе, так что какая разница?) и вопрос этот мы больше никогда не обсуждали.
150
Мне в душу?
151
Или это сказано слишком громко? Да вроде бы нет…
152
Там.
153
Ибо тоска – она повсюду.
154
Моим родителям.
155
На душе?
156
Поскольку что-то найти не удалось вовсе.
157
До души моей?
158
Там.
159
Это был самый откровенный из его дневников. Неудивительно, что он находился в потайном отделении его стола.
160
И, наверное, да, всё-таки можно.
161
Хотя, кто-то мог бы возразить мне, что по-настоящему зрелым он так и не стал.
162
Его влияние на дом Кальви я заметил слишком поздно.
163
И даже смерть не могла здесь ничего изменить. Скорее наоборот, смерть (особенно такая смерть) лишь укрепляла дедушку в убеждённости собственной правоты.
164
Ибо тоска – она повсюду.
165
Ибо тоска – она повсюду.
166
Души?
167
Потребность в спасении.
168
Хотя я не люблю это слово.
169
И название это так понравится им самим, что в какой-то момент они примут его в качестве официального.
170
Ну, вот я опять их так называю!
171
Любезно предоставленными членом «Качества» Торнетом Штрагиди, тридцатисемилетним владельцем рекламного агентства «Штрагиди и ко»
172
Но дело тут, как мне кажется, ещё в невероятно раздутом его эго. Деду было важнее всего то, что его благие деяния (а они в его глазах иными быть и не могли, конечно же) оцениваются по достоинству.
173
Или это я уже придираюсь?
174
Недовольство таким цветовым решением разделяла со мной, как я узнал позже, моя покойная бабушка. Но поделать она с этим ничего не смогла.
175
Хотя, тоска она всё равно повсюду.
176
В душе?
177
Как же иначе!
178
Четыре ведь? Точно не помню. Могу путать.
179
Душой?
180
Так что стоит, наверное, говорить именно про день.
181
Я так и не сумел понять, почему нельзя было сразу на месте обсудить всё, что ему хочется.
182
Много позднее, однако, дядя Сё, во время нашей с ним беседы, посвящённой как раз моим первым дням в их доме, заявил, что на самом деле дед лишь слегка повысил голос, а вовсе не кричал. Якобы всему виной моя изнеженная чересчур деликатным обращением натура, никак к тому времени не соприкасавшаяся с деспотизмом; и от того, грубоватая, резкая манера дедушки изъясняться показалась мне предельно оскорбительной и неприемлемой. И с этим, вероятно, можно было бы согласиться. По крайней мере, такая версия имеет право на существование. Но я сказал ему тогда – и теперь считаю, что был абсолютно прав, более того, я, пожалуй, осмелюсь признать, что горжусь столь мудрым, остроумным и точным ответом столь юного человека – я сказал, дескать, если и имело место какое-либо искажение в восприятии, то страдал от него явно не я, а человек, который провёл слишком много времени в этом доме, и потому обращение действительно предельно (ладно, может, «предельно» – это слишком сильно сказано, но всё же) оскорбительное кажется ему чем-то не только привычным, но и единственно возможным вариантом межличностного взаимодействия.
183
А иногда и того позже.
184
Или и того, и другого.
185
Каким именно делом нужно заняться, он не уточнял, но вполне можно догадаться, что это были какие-нибудь дела по дому: готовка, стирка, глажка, уборка и прочее.
186
В народе просто – «ПБ»
187
Сам дед не говорил об этом именно так, но чтение новостей с утра было для него важным ритуалом, вне всяких сомнений. И если этот ритуал не удавалось соблюсти (а случалось всё же и такое), ему становилось не по себе.
188
При этом он делал характерный жест: взмахивал ладонью, будто небрежно перелистывал страницу. И тогда страница действительно перелистывалась, словно по волшебству. Только никакого волшебства не было.
189
Фема, феми – общепринятое в республике Ребеллион обращение к женщине.
190
Ибо тоска – она повсюду.
191
Напоминая, разумеется, уже сейчас, когда я обращаюсь к этим воспоминаниям спустя много лет, будучи сам стариком, который к тому же остался совсем один.
192
Однако какое-то странное, параноидального оттенка чувство начинает у меня возникать – будто есть кто-то, кому я это рассказываю. Кто-то незримый, бестелесный. Но нет, нет, глупость, полная глупость. Надо постараться поскорее забыть об этом.
193
Надо ли говорить, что тоска – она повсюду?
194
Ну, почти всегда, в большинстве случаев.
195
И это было мне в новинку.
196
А значит, дело уж точно было серьёзно.
197
Да и Роберт наверняка сказал бы, что я чушь несу какую-то.
198
Ведь тоска – она повсюду.
199
Душой?
200
Злодейской худобой его лица – так будет правильней.
201
Осознание их иррациональности, правда, не особо помогало справляться с ними и последствиями, которые они с собой несли в виде страха и предельного ужаса, захлёстывающих меня волной, наполняющих сердце, как ветер наполняет парус, заставляя двигаться вперёд; и ужас заставлял меня двигаться – прямиком к преждевременной (если всякую смерть не считать преждевременной) смерти.
202
В старой, вероятно, тоже знали, но это, что называется, не бросалось так в глаза (отчего-то), как в новой.
203
Мне не приходило в голову, что это может стать такой проблемой.
204
Надо отдать должное ещё и учителю истории, который вообще ничего не говорил мне об отце, хотя я видел однажды, как он, сидя на перемене в классе за своим столом, читал один из романов отца (старое, потрёпанное издание в мягкой обложке).
205
Не считая, пожалуй, людей, находящихся под воздействием определённого рода веществ.
206
Хотя, как знать, как знать…
207
Но скорее всего, это было не так.
208
Или каким-то ещё.
209
А это, если подумать, вообще-то даже хорошо. Особенно для учительницы. Особенно для человека её возраста.
210
Интересно, как долго ему пришлось искать меня.
211
Не думаю, правда, что Гектор знал об этом. Интересно, где он вообще достал эту книжку? Стащил откуда-то, скорее всего.
212
Да и не только его вообще-то.
213
Ибо тоска – она ведь повсюду.
214
Или тоску?
215
В туалете, в той же самой каморке под лестницей, а иногда даже и в коридоре (но мелко, аккуратно, осторожно).
216
Но как время покажет, в этом я ошибся.
217
По крайней мере, так было тогда. Позднее он, видимо, утратил эту способность. Иначе как объяснить дальнейшие события?
218
Тут никогда нельзя точно сказать.
219
Это помогало восстановить душевное равновесие, пусть и вызывало проблемы всякий раз, когда приходилось сдавать на проверку тетради; но в новой школе тетради проверяли куда реже, чем в той, где я учился прежде.
220
С это ведь всегда всё и начинается, правда?
221
А иначе не стал бы.
222
То есть ко всем людям.
223
Которые, к сожалению, правда, мало кто ценил по достоинству.
224
Возможно даже самое просторное во всей школе.
225
Никакой «Мадам Бовари» я к тому времени не читал. Я помнил об этой рекомендации нашей библиотекарши, но мне было явно не до того в те непростые времена.
226
Но не всюду.
227
Так я и узнал о шутках Салютора и реакции класса на них.
228
Да и не только портреты.
229
Ну или небольшой.
230
Пусть уж простят меня кардиналы… хотя… какого чёрта? Пусть идут лесом.
231
Хотя, чего удивляться? Тоска – она ведь повсюду.
232
Но я на самом деле ошибался. И понять это смог только в тот день, когда она умерла. Ибо тогда я почувствовал по-настоящему, что связь наша оборвалась. А раз оборвалась, значит, она ещё к тому моменту существовала, никуда она не делась.
233
Ведь не было музыки.
234
Поскольку за каждым отрядом был закреплён свой участок.
235
Ибо тоска – она повсюду.
236
А это очень большая разница.
237
Если не принимать во внимание то, что случилось в дальнейшем, к чему это всё привело.
238
Арчибальд Губертонг (1927 – 1989) – известный Ребеллионский писатель, поэт, переводчик. Основатель культового журнала «Душегуб», издававшегося и после его смерти, вплоть до 2015 года.
239
Что нас с ним роднило.
240
Потому что было то, что нас с ним роднило.
241
За белых тоже получалось плохо, но я хотя бы мог продержаться немного.
242
Если, конечно, не случалось чего похуже.
243
Хотя я на самом деле не падал тогда. Но именно такой образ приходит мне в голову в тот момент.
244
Или всё-таки шестеро? Никак не могу точно вспомнить.
245
Душа?
246
И сами не заметили, как легко и непринуждённо у нас это вышло.
247
Дескать, ну, ты понял, да?
248
Она назвала ещё какие-то книги, но я их не могу вспомнить.
249
Как-никак он оставлял свою дочь совсем одну (пусть и была она довольно взрослой, это неважно; важно, что он предпочитал проводить время где-то ещё, а не с ней), заставлял её выходить в патруль даже после того как она жаловалась ему на происходящее с ней во время этих хождений по району (правда, без всякой конкретики) и просила больше не отправлять её туда (ведь в этом не было необходимости иной, кроме идеологической).
250
И парадокс тут можно усмотреть лишь на первый взгляд.
251
Что казалось невозможным (и зачастую таковым это и является).
252
Разве может быть иначе?
253
Его души?
254
Так я стал называть его с того дня (С того ли дня? Может это случилось несколько позже? Может быть.): «Л» – Лавлинский, «А» – Алексей» и «О» – восклицание, которое он так часто употреблял в речи.
255
В хорошем смысле этого слова.
256
Не то чтобы Лао делал всё это (или что-то из этого)… это так… для примера просто.
257
Но добавит при этом: «Ты им только спуску не давай! Глаз да глаз за ними! Эта молодёжь!.. А то учудят ещё чего! Потом забот не оберёшься!» (Лао сам рассказал мне; сразу же, как только вернулся; и мы вместе посмеялись над этим).
258
И, вполне возможно, ошибаюсь.
259
Что ещё остаётся, когда юность уже утрачена?
260
Лао был родом не из Ребеллиона.
261
Но не думаю, что одно было связано с другим.
262
Это как-то само пришло мне в голову.
263
Дольф Весанто (1874 – 1901) – предводитель восстания в Гортуссии, национальный герой Ребеллиона, один из его основателей.
264
Я поделился с Тори этими мыслями однажды; она мне сказала, что всё это полная чушь. И сейчас я склонен скорее согласиться с ней. Но тогда – тогда я думал (и чувствовал) иначе.
265
И сдаётся мне, что нынешняя моя боль в коленях и пояснице – это отголоски тех прыжков.
266
Очередная несусветная чушь. Конечно же была назад дорога. Назад дорога есть почти всегда. Только смерть отрезает нам пути. Но разве можно это понять, пока этого не случилось? Да и даже когда случилось, не всегда это понимаешь. Может, потому всё повторяется вновь и вновь? Может потому всё заканчивается смертью? Потому что ты внезапно всё понял?
267
Нет-нет, всё было не так. Он попытался бросить его в приоткрытое окно одним ловким щелчком, но не попал. Окурок отскочил то ли от рамы, то ли от стекла и упал на ковёр. Дядя спешно подбежал (стараясь сохранить невозмутимый вид), поднял его и бросил в окно, на этот раз, конечно, не промахнувшись.
268
Я не ожидал от него такой откровенности, но, как оказалось, это тоже была его манера, самая обычная.
269
Да, именно так всё и было.
270
Сложно сказать, кто из нас больше заблуждался, но лично мне всегда казалось, что дядя как раз их тех, кто ходит с душой (?) нараспашку, то есть слова его расходятся с делом. Жаль нет того, кто нас рассудит.
271
«Sound is all around (Salaro)» – сеть музыкальных магазинов, расположенных в республике Ребеллион. Дата основания – 1981 год. Основатель – Грито Богазетти (1955 – 2027 г.).
272
Все прочие наши вещи дед позже сам прислал нам с машиной.
273
Или около того.
274
Душу?
275
В душе?
276
Ибо тоска – она повсюду. Даже там, где присутствует гармония.
277
И понятно почему.
278
В душе?
279
Раз уж Malicer Mizer там не оказалось.
280
Ибо тоска – она повсюду.
281
На душе?
282
Хотя в том не было нужды.
283
Душа?
284
Но я, наверное, слишком уж драматизирую (или драматизировал тогда).
285
Вермиллион – город к западу от Ребеллиона. Население – 24 тыс. человек. До 1896 г (если я правильно помню). – Рохтианская провинция Гортусской империи. Одними из первых провозгласили свою независимость вслед за шествием «Весантовцев». Новое название получил из-за лозунга протестующих – «Верный миллиону, верный народу» (под «миллионом» имеется в виду предполагаемое число жертв императорского двора: тут речь не только об убитых, но и о посаженных в крепость Фрушанте, отправленных на каторгу и пр.; только вот потом стало известно, что на тот момент число жертв ещё не дотягивало до миллиона, а находилось на уровне примерно в восемьсот пятьдесят тысяч человек: если память мне не изменяет), – которые мазали лица кровью павших товарищей, раздевались догола, танцевали под музыку, напоминающую «Swamp Thing», и бросались в атаку на гвардейцев императора, увеличивая число жертв до того самого миллиона, о котором они (выжившие или менее радикальные участники протестного движения) постоянно говорили.
286
«Где-то я нечто подобное уже слышал», – подумал я в тот миг.
287
А я говорил всерьёз, конечно.
288
Она вполне для этого годилась.
289
Это вне всяких сомнений один из самых важных моментов моей жизни.
290
Так мы звали порой Эрнеста. С ударением на «е».
291
Они, очевидно, устали меня ждать и решили, так сказать, взять всё в свои руки.
292
Уверенность, правда, в правдивости и точности этого конкретного воспоминания берётся у меня не из факта об одолженной ручке, а из нашего с ней (и когда я говорю «нашего», я имею в виду всех нас троих – и меня, и Роберта, и даже Эрнеста, пожалуй; вроде бы они успели познакомиться) впоследствии довольно тесного знакомства. Ведь Шарлотта вместе с Сашей – своим парнем – станет частью «Отбросов общества».
293
Попросив Роберта продиктовать мне, что написано у меня на футболке.
294
Удалилась походкой, красноречиво заявляющей всему миру сколь сильно обладательницу этой походки всё в этой жизни достало.
«Давно тут работает», – предположил я, глядя ей вслед.
295
Важная деталь: его звали Соломон Кальви-младший. Или Второй. Но ему не нравилось, когда кто-то к нему так обращался. Поэтому сам он всегда опускал эту приставку.
296
Хотя, «восторг» – это, конечно, слишком сильно сказано.
297
Я отчего-то ощутил теперь это ещё сильнее.
298
О котором мне ничего неизвестно и в котором я так ни разу и не побывал.
299
Потому что она могла внезапно вырваться неизвестно откуда, вспомнив обо мне, и начав всё тот же разговор о том, что нам надо больше времени проводить вместе; и в то же время она порой могла совершенно не замечать меня, когда я находился прямо перед ней.
300
А может быть и теми же самыми.
301
Которая после этого исчезла в своей мастерской, оставив пакеты, что с собой принесла, там, где их бросила. Позже я сам разобрал их.
302
Именно собственной – это важно.
303
Рената Балморей (1876 – 1931) – член кружка весантовцев, участница нескольких забастовок, акций протестов и восстаний (включая сентябрьское восстание, которое привело в конечном счёте к развалу гортусской империи), одна из основательниц Ребеллиона.
304
Ибо тоска – она повсюду.
305
Что интересно – оно сжалось и сейчас, при воспоминании об этом эпизоде.
306
Души?
307
Моя святая троица.
308
Если она вообще у меня была когда-либо.
309
Ха-ха!
310
В душе?
311
Своей души?
312
Хотя мне всё равно стало от этого немного неловко.
313
Душевных?
314
И мне вспомнился тот парень из нашего класса, которого мы прозвали «Флюгером». Марсель совсем не был на него похож.
315
В его душе?
316
И оно вырвется, но гораздо позже.