Мартейн направился к двери, но у самого выхода его придержал за локоть Атилла Вокил, и сделал знак остаться. Лекарь прикрыл дверь и вопросительно посмотрел на лорда.

– Старая лиса кормится с руки Дуло и не пойдет против него открыто, – сказал Атилла. – А Дульсан не хочет закрывать Подземелье не из-за его, якобы, жителей. Просто тогда прекратится поток артефактов и святых мощей, а на нем строится вся торговля Бороски, и от него же напрямую зависят барыши Дуло.

– Ясно. Что посоветуете?

– Не верить Дуло. Опасаться Угаин. Я думаю, что ты прав, лекарь. Если найдешь доказательства, что чума действительно существует, я смогу переубедить Совет.

– Мертвые крысы не подойдут?

– Разве что на каждой будет болтаться такая же здоровенная дрянь, как у Габриция, или, еще лучше, в два раза больше.

– С этим туго.

– Ты, я вижу, умный парень. Попробуй порыться в доме нашего пропавшего городского лекаря.

– Бардезана Бассорба?

– Его самого. Кроме того, что он врачевал тут всех, он еще был и местным талоши – посредником между живыми и мертвыми. Это старая местная традиция, с тех пор, как пришли мертвяки, а може, и еще раньше. Он проводил много времени в Подземной Деревне, и если кто и мог знать заранее о чуме, так только он. Уверен, в его доме можно найти много чего про Подземелье. Дом охраняют мои люди, покажешь им мою тамгу, – Атилла протянул лекарю брошь с нарисованной на ней турьей головой.

– Расскажете, как он исчез?

– Я и сам мало чего знаю. Спроси у Люца – это его приемный сын, и человек, достойный доверия.

– Благодарю, властитель Вокил, вы очень помогли.

***

По просьбе цирюльника Мартейн отправился с ним в Бани – помочь особенно пострадавшим во время бури жителям. Ушибы, порезы, переломы – всего около сорока человек, Люц и его подмастерья не справлялись. В жарко натопленном помещении стояли стоны и причитания, в стоках для воды пузырилась кровь. Мартейн осмотрел пациентов, потом попросил чернила, перо и лист бумаги. Он бегло написал список нужных ингредиентов и отправил его со слугой в аптеку.

– Для мазей, – объяснил он цирюльнику.

После он принялся за дело. Люц с изумлением наблюдал, как тот ловко зашивает раны, вправляет вывихи и перевязывает порезы. Вскоре щегольская одежда Мартейна покрылась кровавыми пятнами.

– Не думал, что лекари третьей ступени нисходят до грязной работы, подобно нам, мясникам! – сказал Люц. Его лицо раскраснелось, вспотело, и было забрызгано кровью до самых волос, но он улыбался.

– В Университете обучают не только высоким наукам, друг мой. Алхимия, ботаника, спагирия, астрология – это, конечно, хорошо, но если человек истекает кровью, то ради богов, сумей его подлатать, чтобы он дожил до твоего многоумного лечения.

– Мы все делаем то, что в наших силах.

– Воистину.

Один раз Люц сказал, что ему надо отлучиться ненадолго: ребенка вчера придавило упавшей балкой. Когда он вернулся, у него был мрачный вид.

– Так все плохо? – спросил Мартейн.

– Безнадежно. Девочка, из Сырого Угла, трущоб, по сути. Круглая сирота, а теперь еще и это. Я выписал ей болеутоляющее, помочь не поможет, но она хотя бы проспит свою смерть.

Когда вернулся посыльный из аптеки, Мартейн занялся смешиванием лечебных мазей, а Люц присел отдохнуть и раскурить трубку.

– Что собираешься делать дальше? – спросил он, пуская дымные кольца в потолок.

– Наблюдать. Мне, судя по всему, придется задержаться в этом чудесном городе. Тебя прошу обследовать на предмет появления сыпи всех людей, которые приходят в Бани. Я смешал Габрицию несколько микстур, но буду крайне удивлен, если они помогут. В единственном источнике упоминается, что от Великой чумы нет лекарства.