– О-о, тарелка!?

Лёва испугался собственного голоса, но тут же зажмурился и снова открыл глаза. Диск по-прежнему парил перед ним.

– Ах ты, ё-о!

Тело, повинуясь безотчётному импульсу, ринулось в лесную чащу. Несколько раз Лёвка падал, спотыкаясь о коряги, но, несмотря ни на какие препятствия, всё бежал и бежал прочь от злополучного места. Его панический бег остановило внезапно открывшееся шоссе. Лёвка хотел было опуститься прямо на обочину, однако услышал далёкое шуршание автомобильного мотора. Из-за ближайшего поворота вывернул легковой автомобиль.

– Эй, эй, остановись!

Автомобиль затормозил. Лёвка ринулся в салон, руки у него дрожали, он с трудом мог объяснятся.

– Дяденька, увези меня отсюда… Увези, говорю… Нельзя здесь мне… Заберут.

Лёвка поначалу не разобрал обращённого к нему вопроса, всё ещё пребывая в состоянии горячечного бега. Но, когда “дяденька” вынул из приборной панели рацию и что-то проговорил на иностранном языке, он слегка протрезвел. Перед ним сидел крупный мужчина явно в форменной одежде и, судя по знакам различия, был полицейским. Таких Лёва видел в американских боевиках.

Салон машины так же свидетельствовал, что он находится не среди отечественных весей.

Полицейский вновь повторил свой вопрос. Лёвка замотал головой.

– Н-непонимаю я Вас… Русский я, русский!.. Тарелка там, понимаешь… Тарелка меня!..

Полицейский внимательно оглядел странного пассажира, и что-то проговорил по рации. Дождавшись ответа, он тут же развернул машину и на большой скорости поехал в обратном направлении. Лёвку начала колотить крупная дрожь. Мужчина бросил на него короткий взгляд и протянул термос.

– Аха, с-спа-си-бо…

Глоток горячего кофе Лёвку немного взбодрил, и он смог оглядеться. Теперь ему показалось, что даже пейзаж вокруг какой-то нерусский, подчёркнуто аккуратный, что ли. И автомобили, которые начали попадаться навстречу, сплошь были иностранными.

Через несколько минут они въехали в небольшой городок и остановились напротив одноэтажного особняка. Возле него стояла женщина, видимо, поджидавшая их. Полицейский вышел из машины и вежливо поздоровался. Они переговорили, после чего женщина села в салон, обратившись к Лёве по-русски, при этом не совсем правильно подбирая слова:

– Хлопчык, шериф спрашивает: кто ты и откуда?

Лёвка оторопел.

– А я где?

Женщина успокаивающе улыбнулась.

– Это Канада, хлопчык. Ты, верно, заховався?

Лёвку прорвало.

– Послушайте, тётенька, вы ему скажите, что меня тарелка украла. Я из России. Вляпался, бля, врагу не пожелаешь.

Женщина непонимающе нахмурилась и посмотрела в сторону терпеливо ожидающего разъяснений шерифа.

– Хлопчык, ты не части, я на ридной мове давно не злякалась… У тебя документы какие-нибудь есть?

Лёва было потянулся за справкой об освобождении, но, вспомнив поезд, мотнул головой.

– Да они у меня в котомке остались, а та в тарелке. Говорю же, умыкнули меня… эти…

Лёва осёкся, подбирая слова, но в бессилии махнул рукой.

– Там они остались.

Женщина что-то проговорила шерифу, и перевела для Лёвы его вопрос:

– Хлопчык, шериф спрашивает, что ты делал в лесу и как туда попал?

Лёва потряс перед собой руками.

– Да не знаю я! Говорю же, вляпался, врагу не пожелаешь. Вы ему скажите, я русский, Лёвкой зовут. Тарелка-то в лесу осталась. Но я туда не за какие ковриги не вернусь… Ты ему скажи, пытали они меня, паскуды.

Женщина поёжилась, с трудом вникая в смысл речей “хлопчыка”. Затем с почтительной робостью что-то сказала шерифу, тот хмыкнул и плавно тронул машину с места.

Они подъехали к двухэтажному зданию, около которого были припаркованы несколько полицейских автомобилей. Лёвку провели внутрь. В одном из кабинетов шериф попросил его показать содержимое карманов.