В поисках тонометра Саша заглянула в маленькую комнату: ни в большой, ни на кухне прибор для измерения давления ей не попадался.

В маленькой комнате оказалось уютно. Окна зашторены. У окна – письменный стол с тяжёлой лампой на деревянной столешнице и плоским абажуром из толстого матового стекла. Вдоль стены тахта, в изголовье которой примостилась низенькая деревянная тумбочка. На тумбочке – фото в рамке: неизвестный Саше мужчина, женщина, чьи черты кажутся теперь знакомыми, и… она сама! Саша! В детстве. Уж себя-то маленькую Саша представляла неплохо – по фотографиям из родительских альбомов.

«Значит, это Ульяна и Алексей», – подумала Саша, нарочно дистанцируясь от неизвестных родственников и не называя их в мыслях бабушкой и дедушкой.

Ничьих фото в доме больше нет. Во всяком случае, на виду. Только её, Сашино. Она сидит у Алексея на коленях, а Ульяна стоит у них за спиной. Саша не кривится, не капризничает, смотрит в объектив, лица у всех серьёзные и сосредоточенные, как нередко бывает на постановочных фото.

Отчего-то Саша вдруг представила, как живёт здесь, в этой квартире, а если точнее – то прямо в этой вот комнате. Как зажигает по вечерам настольную лампу, распечатывает новый текст и правит его одним из карандашей, обнаружившихся в стаканчике на столе. Они все оказались ломаными, но ведь заточить не проблема, как не трудность и привезти принтер, которого в этой квартире, разумеется, нет. Она поставила бы принтер на тумбочку, а на стол – ноутбук. Фотографию придётся немного подвинуть или переместить на крышку принтера. А в соседней комнате будет жить Ульяна. Тихо станет сидеть у окна – так же тихо, как сидит, должно быть, прямо сейчас в квартире Слитных. Будет сидеть и смотреть на падающий снег, на играющих во дворе детей, на хоккеистов-любителей, расчищающих лёд на пруду. Саша спокойно будет работать, потом прервётся, заглянет в комнату к Ульяне Васильевне, предложит чаю. Та даже перестанет спрашивать:

– Как тебя зовут, девочка?

Вероятно, уже запомнит.

В прошедшие два дня Саша едва сдерживалась, чтобы не устроить из Ульяниной болезни аттракцион. Стоило заглянуть в комнату к пожилой женщине, как она, будто по команде, отворачивалась от окна и задавала один и тот же вопрос:

– Как тебя зовут, девочка?

Саша проделала трюк дважды, но после решила, что это неэтично, и перестала. Но что-то ей подсказывало: Ульяна повторила бы вопрос и десять, и сто, и тысячу раз. И дело было не в болезни, не в плохой памяти. А в том, что Ульяну не устраивал ответ.

Саша посмотрела через приложение, сколько времени осталось до обратной электрички.

– Ого! Как же так? – воскликнула она с досадой на свою невнимательность. Вероятно, прежде она невнимательно посмотрела расписание! Из-за этой оплошности придётся провести в Варкинске ещё шесть часов! И что теперь делать? Сидеть в квартире? Можно прямо сейчас начать реализовывать мечту: включить настольную лампу и дочитать материал для «Плюмажа», но Саша решила погулять по городу. Сумку она пока оставила в квартире: вокзал рядом, успеет забрать её перед самым отъездом.

Теперь уже не торопясь, она проверила, действительно ли улица кончается тупиком? Нет, издалека лишь показалось.

Она прошла между домами, прогулялась вдоль пруда, на котором, конечно же, ещё не было никаких хоккеистов, да и льда особо – тоже. Обернулась на окна квартиры. Оказалось, что из маленькой комнаты – если она не ошиблась окнами – можно ещё и на балкон выйти. В родительской квартире балкона не было, и Саше казалось, что нет ничего приятнее, чем пить на балконе кофе или просто стоять, облокотившись на перила, и смотреть… Неважно на что. В даль… В какую-то точку… На небо… И знать, что за спиной никто не воскликнет: