– Русалки, сестры твои названные.

– Ох, без рубахи плохо ей. Не забывает она жизнь свою мирскую.

– В воду ее надо. В воду.

– Отпустите меня! – заорала, но выбраться из захвата не смогла, потому что до сих пор не чувствовала силы в теле.

– Не бойся, сестрица.

– Какая я тебе «сестрица»? Нет у меня сестер! Брат только!

– Да не брат он тебе боле. Русалка ты теперь. Сестра наша новая.

Секта!

6. 4. О том, как я искала дорогу домой

Меня снова утопили. На этот раз в несколько рук, которым я не смогла сопротивляться. Однако я не почувствовала ни удушения, ни рези в глазах, когда ушла под воду. Наоборот, мне стало легче. Зрение улучшилось и даже более того: я смогла разглядеть не только мутную воду, но и дно, и водоросли, и тину под ногами, и даже мелких рыбешек. Мои руки медленно начали наливаться силой, на ноги я смогла встать уже через несколько минут и больше колени у меня не подогнулись. Сначала боялась захлебнуться, но по мере того, как разглядывала подводный мир, начала расслабляться, сдула щеки и поняла, что на грудную клетку ничего не давит, и я не чувствую потребности в воздухе.

Я успокаивалась, вертела головой под водой и хваталась за шею, не понимая откуда у меня появились сверхспособности не дышать и не умирать, да еще и видеть под водой лучше, чем на суше. Когда я совсем успокоилась, руки, удерживающие меня, пропали, но я не торопилась подниматься на поверхность, изучая камни в тине под ногами и рыбину напротив.

Я оттолкнулась от дна, наверно, только через несколько десятков минут после того, как меня отпустили. Всплыть и даже, более того, выплыть мне, которая в совершенстве владела грацией топора, оказалось также не сложно. Тело словно само подсказывало как необходимо развести руки в стороны, как загрести воду, как вытолкнуть себя на поверхность.

Отплевавшись же от волос и стерев воду с лица, я вновь осмотрелась и убедилась, что нахожусь уже не в городе. Зрение улучшилось также как и самочувствие и я четко различила кусты камышей, лес и не меньше десяти девушек в белых платьях-рубахах, которые о чем-то спорили.

Огляделась в поисках пути отступления из секты, обнимая себя руками за бока. Я могла бы запросто от них сбежать по тропинке в стороне, но проблема была в том, что я полностью голая и просто-напросто боюсь выйти из воды, не говоря уже о том, что мне жутко стыдно и страшно.

А девушки на берегу между тем перетягивали из стороны в сторону желанную мной как никогда практически чистую рубаху. Поэтому оценив все за и против, решила попросить у них одежду.

Продолжая обнимать себя рукой за грудь и поправляя волосы, чтобы они равномерно облепили мокрое тело, настороженно направилась к берегу. Девушки замерли, повернувшись в мою сторону. Одна из них, заметив замешательство другой, дернула рубаху на себя с криком:

– Отдай, Истома! Ей нужнее!

Это была та девушка, которая командовала остальными, когда они отбили меня от вора. Она была хоть и грязная местами, но очень красивая. С гривой зеленовато-русых волос, с миловидным лицом, пышной грудью и длинными ногами, которые не полностью скрывало просторное платье. Вот только она была чересчур бледная. Ее кожа, как у остальных, была не просто светлая, а буквально белая, чуть ли не прозрачная, с серыми и голубыми оттенками. И у всех были странные чуть ли не звериные когти.

Девушка подошла ко мне и помогла натянуть отвоеванную в бою рубаху, которой я сейчас была рада намного больше, чем дорогим брендовым платьям, которые мама привозила с показов мод.

– Спасибо, – искренне и облегченно поблагодарила ее, расправляя подол рубахи, а затем обратилась к обиженно поджавшей губы девушке, видимо, владелице рубахи. – Я верну, – заверила ее, поглаживая ткань.