Мгновенно вскочила на ноги и выбежала из воды на берег, спрятавшись за одной из девушек и во все глаза разглядывая куст с человеческими чертами.

– Ой, что такое? – напугался он моего резкого бегства, вздрогнув, как человек.

– Не серчай, дедушка. Малая это наша. Утопла только, не в себе еще. Парень деревенский ее из воды вытащил, не дав до конца обратиться, да еще и рубаху ее русалью украл, – выступила вперед Марфа, защищая меня и переводя на себя внимание кустика.

– Ой, что твориться, что твориться! – всплеснул в ужасе дедушка-кустик веточками. – Эти люди совсем с ума посходили! Страх потеряли! Проклятые!

Девушки поддержали его такими же осуждающими перешептываниями. Я же не слушала, я продолжала отступать к лесу, но пока не рисковала повернуться к нелюдям спиной.

– Да что про людей говорить, когда зверье хозяина леса не признает, нос воротит? – продолжал жаловаться дедок, а русалки, услышав его заявление, снова притихли. – Только волчару огромного видал. Бежал, будто гонит его кто. Напугал меня, старого… Бежит он, значит, в ногах путается да глаза дурные широко раскрыл. Я за ним следом кинулся, думал, может, случилось что, помощь нужна… Добежал он, значит, до окраины леса, а затем обратно вглубь кинулся, окаянный. И под одной из сосен давай яму рыть и спрятал там чего-то… Окликнул я его, а он вместо того, чтобы поклониться хозяину леса, как полагается, оскалился…

Я добралась до первых деревьев и кинулась в чащу леса. Бежала со всех ног, деревья мелькали передо мной, будто несусь я в кроссовках по асфальтированной дороге, а не босиком по веткам, корням, камням и земле. Поняв это несоответствие, резко остановилась и подняла ступню. Ни крови, ни синяков, ни боли.

Обернулась в одну сторону, в другую – кругом непроходимый лес, хотя бежала я не больше минуты и далеко от озера не могла уйти. Но озера не видно, людей, как и нелюдей, тоже. Я одна в дремучем лесу, в котором, судя по рассказу коряги, живут волки.

– Я схожу с ума, – прошептала и вздрогнула от собственного голоса, испугавшись. – Так. Спокойно. Надо найти телефон.

Я снова бросилась бежать и снова деревья замелькали перед глазами, а я не чувствовала ни боли в ногах от того, что боса, ни напряжения в мышцах из-за того, что занимаюсь физическими упражнениями.

– Ух, – охнула, привалившись к сосне, когда неожиданно выскочила на обочину дороги. – Это что бег Калленов? – поинтересовалась сама у себя, выбираясь на дорогу. – Я умерла и теперь вампир? Надеюсь, кровь мне пить не придется…

Пока неудачно шутила, чтобы услышать собственный голос и хоть немного отвлечься от происходящего со мной ужаса, я шла по дороге и постоянно оглядывалась. Дорога была не асфальтирована, но хорошо протоптана и достаточно широка, чтобы по ней мог проехать автомобиль, поэтому я очень надеялась, что мне встретится хоть один человек. Я была согласна уже даже на маньяка.

Правда на дороге не нашла следов шин, зато обнаружила отпечатки копыт и кучки навоза, что только подтверждало мою теорию о том, что я попала в деревенскую местность. Но даже в деревне должны быть машины! Какие-нибудь колымаги, но должны быть!

Я, нервно оглядываясь и обнимая себя руками от страха, шла по дороге не меньше нескольких часов. Солнце начало клониться к закату, у меня пересохли губы, жутко хотелось пить, ноги, наконец, начали побаливать и я то и дело сходила с дороги в лес, потому что там силы будто вновь возвращались. Я списывала свое недомогание вне тени деревьев на солнечные и тепловые удары, но где-то в глубине души подозревала, что дело не в этом.