Он и теперь поет Газманова в московской психиатрической больнице № 2 имени Кебрикова. Не верите? Можете сами пойти удостовериться. Палата номер 18. Пациент – Владимир Евгеньевич Сучкин. Последний из древнего княжеского рода Мусиных-Пушкиных.

Такая вот грустная русская сказка.

Согласно Конституции, Республика Бурятия – демократическое правовое государство, входящее в состав Сибирского федерального округа. Но сами буряты о своем правовом статусе и демократических принципах, провозглашенных в стране, догадываются слабо. О чем свидетельствует история, которую я вам сейчас и расскажу.

Произошла она неподалеку от села Мухоршибирь Мухоршибирского района, расположенного километрах в пятидесяти от границы с Северной Монголией. Край этот сплошь покрытый сопками, на которых весною буйно цветет рододендрон даурский, более известный как багульник, воспетый в советских песнях периода геологического бума середины-конца шестидесятых годов. Много геологов тогда пропало в мухоршибирском районе. Старцы сказывают, что кости их и пустые бутылки от водки старого образца вплоть до начала девяностых годов находили в среднем течении реки Хилок, в пойме которой они неоднократно пытались провести пробные бурения, в надежде наткнуться на нефтяные или газовые месторождения. Но в результате наткнулись на недоверие и непонимание со стороны местного населения, которое постоянно рассказывало им байки о каком-то мифическом богатыре Хамбо-Дамбо, который будто бережет покой этого края. Тем же, кто нарушает его тишину, пусть даже песнями Владимира Высоцкого, не говоря уже о бардовских творениях Визбора и Окуджавы, выписывает таких пиздюлей, что похлеще партийной организации в Большом театре будет!

А в Большом театре парторганизация ох как крута! Только, бывало, не ту ноту возьмешь или ногу в танце маленьких лебедей на пару сантиметров ниже поднимешь, и все – прощай гастроли в Японии, Мексике или Южной Корее. Не видать тебе из-за этого подержанной «Тойоты» с правым рулем, как собственных голосовых связок без фониатрического зеркальца. Но это я так… Сгущаю краски, чтобы страху большего на читателя нагнать.

В Бурятии оно всегда проще и менее изощреннее было. Тут испокон веку практиковалось не психическое давление, а самое что ни на есть прямое физическое насилие над личностью в лучших демократических традициях северо-монгольского края. Вот, например, был такой способ увещевания: человека в чем провинившегося, связывали по рукам и ногам и сажали в чан, под которым разводили огонь. Пока водичка закипала, грешник имел возможность пораскинуть мозгами о своих моральных принципах строителя коммунизма, и, при необходимости, внести определенные коррективы в матричную программу основных поведенческих установок. Если такое случалось, то воспитуемого доставали из чана и приводили в чувства. Если же мерзавец был неисправим и продолжать орать: «Ой, Вань, гляди-ка, попугайчики!», «Виноградную косточку в теплую землю зарою» или «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!», то воду доводили до кипения.

В процессе этой очистительной процедуры душа, существование которой отрицала большая часть воспитанных в духе сурового марксистско-ленинского атеизма геологов, отделялась от тела и переходила в высшие сферы бытия, согласно буддистской традиции имея все бонусы воплотиться в следующей жизни в багульник, кедровую шишку или рыбу омуль, которой богат близлежащий Байкал. Бульйон же, в котором плавали жировые пятна научного коммунизма, сопромата, обществоведения и прочая вываренная из советского организма идеологическая дрянь, сливался в реку. Плоть отдавали собакам, которые и растаскивали кости бывших комсомольцев и даже членов партии по всему течению реки Хилок, уже упомянутой в начале нашего рассказа.