Завела Рамира Немилу в избу, чистое бельё дала и в баню проводила.

– Я сама её мыть-парить буду, – сказала старуха.

Облокотилась старуха в блинную холщовую рубашку, взяла веник и к Немиле в баню зашла.

– Ложись, голубка, на полог, сейчас парить буду.

– Как-то неудобно, что женщина в возрасте меня молодую парить будет.

– Надо, милая, надо, – только и сказала она да как поддаст жару.

Парила, причитая, то напевно, то резко. Мылила, мыла да снова парила. Чувствует Немила, что словно «старая кожа» слезает, и накопившаяся усталость многих месяцев куда-то уходит.

– Ну, ступай в дом, – сказала хрипло старуха.

Дома уже самовар пышет и чайничек томится на крышке самовара. Усадила её Рамира за стол, чаем потчует. Пришла старуха, уселась во главе стола, для неё уже кружка готова. Рамира ушла в баню.

– Голубка, как себя чувствуешь? – спросила она после очередной кружки чая.

– Необычный вкус у вашего сбора. В наших краях такого нет, а после баньки словно «кожа старая» сошла.

– Нашим травам за два месяца нужно вырасти, отцвести и семя кинуть, а у ваших это дольше проходит, поэтому и вкусы разные, и сила, свойства трав другие.

– Ради Марфы помогу тебе, способная ученица была, но на родину её всё тянуло, держать не стала, где родился, там и пригодился. Любо слышать, что продолжает совершенствовать своё умение.

– А приходили ли к вам два молодца, братья ушли и не вернулись, тяте хуже стало, попросилась я.

– Нет, не бывало. К нам приходят, такие же, как ты, отчаявшиеся или очень любящие своих близких людей. А праздному человеку хода нет, да и ни к чему. Травницы приходят, только с другой стороны.

«Неужели мои братья по пути свернули, неведомо куда, найти надо, вот родители обрадуются, когда все вместе домой вернёмся!»

Спать положили её на сундук под травами. Снился дом родителей и бабка-повитуха, все были счастливы и чем-то довольны. На следующей день они пошли за травами. Старуха была в хорошем расположении и рассказала про каждую травушку. Набрали ягод разных и охапку трав. Ближе к вечеру, пока Рамира готовила ужин, Немила и старуха перебирали травы и развешивали сушить. Так прошло некоторое время. Траву для царя собирали в особую ночь, когда свет луны коснулся крон деревьев и пробежался волной по широким лугам, по тропам нехоженым.

Пришла пора в обратный путь собираться. Дали ей трав разных, Немила подписала какая от какой хвори. И для царя-батюшки отдельно веничек приготовила. Рамира собрала узел для Марфы Егоровны.

– Вы говорите, что в ваши края другая дорога есть, покажете?

– Показать-то можно, только без проводника гиблое место. Видишь высокую сосну? Ступай, как шла.

По лугам и холмам пришла девушка к избушке той старухи, которой полотно льняное вышивала. Встретила старушка её приветливо.

– Не обижайся на меня, не знаю, что случилось, словно разум помутился.

– И Вы меня простите за ослушание.

– Что на пороге стоять? В ногах правды нету. Заходи в избу, чем богаты, тем и рады.

Засуетилась старушка, накрыла стол, сели ужинать. Немила улучила момент, когда старушка в хорошем расположении была и спросила про горшочек за занавеской.

– А, этот… Были до тебя два молодца, послала их дров в ближайшем лесу нарубить, ни молодцев, ни топора.

– А в какой лес они ушли?

Старушка показала в сторону, где гиблое место. Вскоре спать легли. Только солнышко скользнуло по верхушкам деревьев, окрашивая их в рыжеватый цвет, встали обе. Немила сразу в рукомойник воды из кадки налила, а старушка завтрак приготовила. Поели, посуду убрали.

Немила говорит:

– Надо дальше идти.

Старушка проводила за околицу, вслед перекрестила. Немила видит, что старушка по житейским делам пошла, повернулась и на гиблое место пошла братьев искать. Мало ли, много ли ходила и услышала, что кто-то переговаривается между собой. Увидела яму большую подошла.