– Спустите, любезные дружинники мои, за борт доску дубовую. Страшно мне сразу в сине море погружаться.

Спустили на воду широкую надёжную доску. С верными дружинниками Садко простился, прихватил свои гусли звонкие, яровчатые.

– Сыграю на доске последний разок, перед тем как смерть принять!

С теми словами перебрался Садко на дубовый плот, и тотчас паруса шёлковые ветром наполнились, все корабли с места тронулись и поплыли своим путём-дорогою, будто остановки никакой и не было.

Дубовую доску подхватили волны и понесли по морю-океану, а Садко лежит, на гуслях тренькает-бренькает, тужит о своей судьбе-долюшке, прежнюю жизнь вспоминает. Доску-плот морская волна покачивает, гусляра убаюкивая, и не заметил он, как впал в дрёму, а потом и уснул глубоким сном.

Долго ли, коротко тот сон длился – неведомо. Проснулся-пробудился Садко на дне моря-океана, возле палат белокаменных. Из палат слуга выбежал и повёл его в хоромы. Проводил в большую горницу, а там сам Царь Морской сидит. На голове у Царя золотая корона. Заговорил Морской Царь:

– Здравствуй, гость дорогой, долгожданный! Много я слышал от моего племянника Водяного – хозяина славного Ильмень-озера – про твою игру на гуслях яровчатых. И захотелось мне самому тебя послушать. Для того и корабли твои остановил, и твой жребий именной два раза утопил.

После того позвал челядинца:

– Топи жарко баню! Пусть наш гость с дороги попарится, помоется да отдохнёт чуток. Потом пир заведём. Скоро званые гости съезжаться начнут.

Вечером устроил Царь Морской пир на весь мир. Собрались цари да царевичи из разных морей, водяные из разных озёр и рек. Прибыл и Водяной – хозяин Ильмень-озера. Напитков да кушаний у Царя Морского вдоволь: пей, ешь, душа-мера! Наугощались гости, захмелели. Говорит хозяин, Царь Морской:

– Ну, Садко, потешь, позабавь нас! Да играй веселей, чтобы ноги ходуном ходили.

Заиграл Садко задорно, весело. Гости за столом усидеть не могли, в пляс пустились и так расплясались, что на море-океане великая буря началась. И много в ту ночь кораблей сгинуло. Страсть сколько людей потонуло!

Играет гусляр, а морские цари с царевичами да водяные пляшут, покрикивают:

– Ой, жги, пой, играй!

Тут возле Садко оказался Водяной – хозяин Ильмень-озера и зашептал гусляру на ухо:

– Нехорошие дела творятся здесь, у моего дядюшки. На море-океане от этой пляски такая буря свирепствует! Кораблей, людей и товаров погибло – тьма-тьмущая. Перестань играть, и пляске конец.

– Как же я перестану играть? На дне моря-океана у меня нет своей воли. Покуда дядя твой, сам Царь Морской, не прикажет, я остановиться не могу.

– Так ты струны оборви да шпенёчки повыломай и скажи Царю Морскому: запасных-де нет у тебя, а здесь запасных струн и шпенёчков негде взять. Когда же играть прекратишь, то и пир-застолье на нет сойдет, разъедутся гости по домам. Царь Морской, чтоб ты остался в подводном царстве, станет понуждать тебя выбрать невесту и жениться. Соглашайся на это. Проведут перед тобой триста девиц-красавиц, потом ещё триста девиц – да таких, что ни вздумать, ни сказать, ни пером описать – пройдут перед тобой, а ты стой да молчи. Тогда ещё триста девиц краше прежнего предложит тебе Царь Морской. Ты всех пропусти, укажи на последнюю и молви: «Вот на этой девушке, на Чернавушке, я жениться хочу». То – моя родная сестра, она тебя из неволи, из плена выручит.

Прошептал это Водяной – хозяин Ильмень-озера – и смешался с гостями.

А Садко струны оборвал, шпенёчки повыломал и сказал Морскому Царю, как Водяной учил:

– Надо струны заменить да шпенёчки новые приладить, а запасных у меня нет.